Гендер в советском неофициальном искусстве (Авраменко) - страница 175

МЧ: Совершенно верно…

ОА: Он говорит дальше о том, что в 1980‐x произошел возврат женщины в дом, к консьюмеристским идеалам – потребления и светской жизни, и женщины стараются в это время быть максимально «женственными» в противовес государственному обезличенному образу…

МЧ: Костя говорит про советское общество вообще или про наш круг художников-нонконформистов? Например, мои родители – ученые-геологи, в их среде было принято, чтобы женщины ездили в далекие экспедиции, переносили тяготы наравне с мужчинами, защищали диссертации, занимались наукой. У моих родителей не было ни одной знакомой женщины, которая бы занималась «консьюмеризмом» и светской жизнью.

ОА: Я хочу спросить вас о женских выставках 1990-х. Вы во многих из них участвовали…

МЧ: По-моему, они начались еще в 1980-е. Была выставка «Посещение» 1989 года, которую делал Иосиф Бакштейн. Там под женскими псевдонимами участвовали работы Константина Звездочетова и самого Бакштейна.

ОА: Каков был ваш интерес – женский или феминистский?

МЧ: Я не могу отделить одно от другого.

ОА: А разделяете ли вы женское и феминистское искусство?

МЧ: Разделяю.

ОА: То есть, вы хотите сказать, что в работах женщин так или иначе присутствует феминистский контекст?

МЧ: Конечно!

ОА: А женское искусство и мужское искусство вы разделяете?

МЧ: И да, и нет.

ОА: То есть искусство для вас существует как монолит и разделение производится на хорошее и плохое?

МЧ: Да, близкое лично мне или чуждое, неинтересное.

ОА: Что для вас сегодня феминизм?

МЧ: Это течение, описывающее современный мир, развивающийся динамичный дискурс, который признает прежние ошибки. Современный феминизм мне нравится тем, что это больше не противостояние и борьба, а наоборот примирение, сотрудничество.

ОА: То есть для вас это скорее мировоззренческая концепция, чем движение за права женщин?

МЧ: Да, конечно!