Слабое звено — лампочки. Да, лампочки. Жечь свечи? Но где раздобыть ТАКИЕ свечи? Ладно, лампочки — ничего, терпимо, но вот еда… Где-то Пустовойтов читал: на военных складах сохраняется стратегический запас — тушенка 50-х. Но кто пустит на военный склад?
Волшебный календарь все же гасил гадкие лампочки; но еда была мучением, пыткой. Она разлагалась в желудке и не давала дышать. Отец пробовал голодать, но сколько протянешь? Больной нервничал, желтели щеки, синели губы.
Психиатр: не надо его разубеждать, подыгрывайте, если не хотите, чтобы он умер.
Договорился с почтальоншей: она носила газеты, помеченные четырьмя любимыми цифрами. Газеты притаранила знакомая библиотекарша — «Советский спорт», «Литературку»… Пролистывал — и отдавал обратно, чтобы еще раз принесли.
У матери истерика. Отец требовал ЖИТЬ ВМЕСТЕ С НИМ. Носить соответствующую одежду, обсуждать соответствующие события. Сначала подыгрывала, потом втянулась, потом… Сыну:
— Я счастливый, как никогда.
Как никогда. Как — что? — никогда… Непростой речевой оборот.
Сегодня у родителей 11 марта 1985-го. По какому принципу аэрофлотовский календарь высвечивал дату — неизвестно. Так что — весна, и они — мама и папа — отмечают свою свадьбу. 15 лет. Поженились в 70-м.
Петр постучал, а в прихожую вошел Петя: переступая через порог, он моментально становился Петей. Пете 13 натикало, он посещает секцию дзюдо, поет в хоре Училища искусств и балдеет под итальянскую эстраду. Разве этот «85-й» только лишь отцовский? Но все же, теряя свой реальный возраст на входе, он получает его на выходе. Ему, правда, труднее всех: падает зрение от таких перепадов. А надежда, значит, вот в чем: оставь их. На коленях проси, но добейся освобождения. И если эта поза не впечатлит — беги.
Нет, нельзя. Во-первых, Пустовойтов-мл. никакой не нонконформист, во-вторых — ему нравится нежный газ.
— Ты был у бабушки? — нарядная мама положила в тарелку сыну оливье. А на столе две «Улыбки» и пепельница — черт с рогами.
— По какому поводу? — показал подбородком (не налили подростку).
— Ну, ты даешь, 15 лет нашей свадьбы! — отец расстроился и закурил аутентичный «Интер» (неужели проник в стратегический запас?).
— Забыл, прямо вылетело.
— Как бабушка? Что-то она сегодня не звонила.
— Как ни… Как всегда: здоровье железное, употребляет чистотел, готовит передачу.
— О чем?
— О бандуристе-сказителе из Полтавы, он реконструировал древнерусскую песню «Слово о погибели».
— А Волгоград-то при чем?
— А ты сама спроси у бабушки. По телефону.
— Потом позвоню.
— Почему потом?
— Потому что мы празднуем. Доедайте салат, сейчас горячее будет. — Мама собрала посуду и исчезла в кухонном проеме.