Пообещав Игорю поужинать с ним на следующей неделе, я положила трубку и решила заняться заместителями Арсена и его секретаршей — послушать, о чем они говорили в мое отсутствие. На этот раз темы были разнообразные, но в основном сводились к работе. Меня же интересовали личные разговоры.
Секретарша трепалась все эти дни с подружкой о каком-то Гуньке, который звонил ей домой и просил о встрече. Подружка Света говорила, что Гунька — парень что надо. Но Ирочке не нравилось, что Гунька моет свой «Ауди» раз в пятилетку и к тому же стрижется, как лох. К слову сказать, я видела Ирочкиного бывшего кавалера и даже немножко пообщалась с ним, после чего в очередной раз убедилась, какие бывают бабы-дуры.
Ширшина взахлеб сплетничала обо всех подряд со своими знакомыми. Несколько раз звонила ее дочь и бодрым голосом говорила, что у нее все хорошо, но просила у мамани денег на «мелочовку».
Литвиненко говорил по телефону мало, да и то в основном на производственные темы. Общался он со всеми коротко и ясно. Иногда приплетал пару матерных выражений. Вероятно, для того, чтобы собеседники его лучше поняли.
Бойко частенько звонил некой Томочке и договаривался о встрече. Томочка всякий раз сопротивлялась и ломалась, но в конце каждого разговора соглашалась и чмокала трубку.
Лебедев постоянно был на территории, и поэтому его линия молчала. И сегодня у него был напряженный день. После таких погрузок он обычно отправлялся домой, так как приходил на работу почти к пяти утра. К нему в кабинет я собралась наведаться попозже.
Щербаков по телефону тоже говорил очень мало — у него был сотовый. К тому же он то мотался по цехам, то торчал безвылазно в кабинете, то вообще находился неизвестно где. Частенько он выезжал на предприятия, которые сотрудничают с «Ковчегом» и поставляют ингредиенты для вина. Проследить, когда и где он находится, было практически невозможно. Поэтому я решила проверить его «жучок». Но для этого мне было необходимо под каким-нибудь благовидным предлогом зайти к нему в кабинет.
— Арсен! — потихонечку позвала я.
Кечаян оторвался от бумаг и вопросительно на меня посмотрел.
— У вас нет никаких поручений для Щербакова? Может, мне ему передать что-нибудь или отнести?
Арсен удивился:
— А Ирка на что? Она ему позвонит, и он придет.
— Нет, вы не понимаете. Мне нужно зайти к нему в кабинет. Очень надо, а повода нет. Вот я и спросила.
— Ах вот оно что! — наконец-то дошло до Кечаяна. — Ну, если тебе так надо, то отнеси ему вот этот план на вторую половину года.
Я, зажав под мышкой папочку, возникла на пороге Щербакова. Он сидел за столом и пил чай. Увидев меня, он почему-то испугался, лицо его вытянулось. Он поставил чашку на блюдце, и стало заметно, что у него дрожат руки.