— дорогой, может, мы останемся здесь?
— ты готова жить в деревне?
— да, тут так хорошо.
— это да.
— мы можем завести ещё собаку и кошку.
— это можно.
— а как тут будет хорошо малышу?
— рожать будешь здесь в Т.?
— ну да. Почему нет? Тут же рожают.
— рожают.
Я открыл коньяк и налил себе.
— дорогой?
— да дорогая?
— а ты не сопьешься?
— я думаю, нет.
— а что ты будешь делать, если мы останемся здесь жить?
— я буду писать книги.
— а их будут покупать?
— думаю да. Ведь ты же покупаешь то, что читаешь.
— но это же бестселлер, это роман.
— мои рассказы хуже этих романов?
— нет. Но они совсем другие.
— но ведь не хуже?
— не хуже.
— или я мог бы писать стихи.
— каким-нибудь музыкантам в качестве песен?
— нет. Они не поют таких вещей.
— это да. А что же тогда остается делать?
— ну я могу поехать в город и найти там работу.
— а я чем буду заниматься?
— чем угодно.
— Может ничем?
— можешь и ничем.
— а как же наши родные?
— мы будем к ним приезжать.
— на выходных?
— через выходные
— и кем ты будешь работать?
— лесорубом.
— это интересно.
— не очень
— почему?
— мне будет жаль деревья.
— но ты будешь получать деньги
— и валить деревья.
Я встал и отрыл печку. Меня обдало теплом. Я смотрел как угли будто звёзды, лежат себе и мерцают теплом. На улице уже стояла ночь и только лай собак эхом разносился по деревне.
20 сентября.
Пишу вам из города Н… Никогда прежде не писал записей и не вел дневников, но вот к сорока годам, видимо от полного безделья, решил начать. Погода за окном так себе. Дождь за дождем. Облака перемешиваются с тучами. Иногда вылезет солнце и бросит свой косой луч в окно моей квартиры. В жизни моей мало было интересного. Никаких громких взлетов и падений не было. Всё знаете как у всех. Всю свою жизнь я прожил в этом маленьком городке. Пару раз бывал в Москве. Был и на море однажды. Работа у меня тоже простая. В шесть утра я обычно сижу за рулем своей желтой шестерки и жду клиентов. Заканчивается мой извоз часа в четыре. Как обычно, как и каждый день, проезжая площадь Ленина, я сворачиваю на улицу Ленина, торможу у винной лавки. Беру у немолодой Татьяны две бутылки красного и пачку Camel. Расплачиваюсь, прощаюсь и приезжаю к себе. Живу я на втором этаже, двухэтажного дома. Две комнаты, кухня, туалет с ванной. Есть телевизор, старый компьютер весь в пыли стоящий в углу, кровать, два окна. Тумбочка у кровати, два стула, стол у окна, а над столом у потолка, приклеена икона. Вторая комната больше, но там ничего нет кроме старой шестиструнной гитары, стеллажа с книгами и магнитофона. Знаете, если вы когда-нибудь бывали в маленьких городах или сами оттуда, то можете представить, как выглядит мой дом снаружи и соответственно убранство моей квартиры. Я бедно не жил и не живу, по своим конечно меркам. Иногда бывало, я чувствовал себя в большем достатке, чем нуждаюсь, когда целый день колесил по городу из-за обилия людей нуждающихся во мне. И тогда в конце рабочего дня я ехал к Татьяне брал больше вина, шампанского ещё всякой гадости. Звал своих друзей или свою подругу Свету, и мы весело всё выпивали и съедали. Друзья уходили. Света оставалась. Она любила меня. Я любил её как друга. Она всегда была очень красивая, особенно сейчас в свои тридцать три. Мы знали друг друга ещё со школы. Теперь немного о ней. Но это завтра.