Садагет приложила ладонь к лицу и склонила голову:
— Да, мы знаем. Мы договаривались об этом.
— Что насчет отца ребенка? Он знает об этой договоренности?
Садагет наморщила лоб:
— Он оставил мою дочь и не хочет ничего знать о ребенке.
— Но я должна убедиться, что условия в подписанном документе вам ясны. Если передумаете, то у вас есть право оставить ребенка, — предупредила доктор.
— Спасибо, Вюсаля-ханим, за вашу заботу, но мы не передумаем, — уверенно произнесла Садагет.
— Отлично! Эсмира, мы отвезем тебя в родовую. Мне нужно кресло, чтобы перевезти пациентку! — доктор Вюсаля обратилась к медсестре.
Медсестра покинула палату и вернулась с креслом. Она помогла Эсмире сесть в него и повезла ее в родильный зал.
— Мама, не оставляйте меня! Мне так больно, — сказала Эсмира, закрывая живот руками и покрываясь обильным потом, глаза ее закрывались на короткие мгновения.
— Мне можно в родовою? — спросила Садагет, видя беспокойство Эсмиры.
— Хм-м, обычно мы не разрешаем посетителям, кроме отцов, входить в родильный зал, но я сделаю для вас исключение. Пожалуйста, следуйте за мной, — сказала доктор Вюсаля.
В родовом зале Эсмира легла на кровать. Доктор Вюсаля позвонила по телефону:
— Я в родовой, пришлите мне немедленно педиатра.
Она повесила трубку, вымыла руки и надела медицинские перчатки. Эсмира начала извиваться в постели от болезненных судорог.
— Можно мне обезболивающее? Я больше не могу терпеть! — умоляла Эсмира, хватаясь за живот.
Докторша подошла к ней:
— Я не могу вам дать обезболивающее прямо сейчас. Начинайте тужиться, и скоро все закончится.
Эсмира кусала губы, крепко сжимая простынь, она пыталась тужиться, но боль мешала ей. Крупные капли пота каскадом катились по лицу, она морщилась от боли:
— Я больше не могу тужиться.
— Если ты хочешь избавиться от боли, тужься, — сказала медсестра, прикладывая компресс к голове Эсмиры.
— Дыши глубже и тужься, — посоветовала доктор.
Эсмира снова начала тужиться, выдувая воздух сквозь сложенные трубочкой губы. Лицо ее исказилось глубокими морщинами, внезапно в комнате раздался громовой раскат. Она посмотрела в окно на темное небо. Вспышки молний рассекали небесное полотно, а капли дождя стекали по оконному стеклу. Она закрыла глаза, готовая расплакаться, но продолжала тужиться, пока Садагет держала ее за руку. Доктор наблюдала за ее шейкой матки.
— Эсмира, все закончится очень скоро. Ребенок выходит!
В родовую вошла женщина-педиатр.
— Эсмира, вы умница, продолжайте тужиться, — одобрительно сказала медсестра, поглаживая девушку по голове.
Эсмира усиленно тужилась. Наконец, доктор сказала восторженно: