Учительница стояла неподвижно в течение нескольких минут, не сводя глаз с Садагет. «Эти люди бросают своих детей на наши шеи только потому, что не хотят смотреть за ними самостоятельно. Потом они удивляются, почему мы обращаемся с ними не так, как положено по их стандартам».
— Пойдем, — сказала Садагет внукам. Выходя из столовой, она намеренно громко хлопнула дверью.
— Сильвана, собери всю грязную одежду — свою и братьев, — скомандовала бабушка.
Сильвана со всех ног помчалась в спальню, чтобы выполнить бабушкино распоряжение. Вскоре они покинули школу. Но вместо того, чтобы пойти на автобусную остановку, Садагет направилась в другую сторону.
— Бабушка, ты куда? — с тревогой спросил Лачин.
— Мы идем в нашу новую квартиру, — спокойно сказала Садагет.
Лачин остановился на минуту с раскрытым ртом:
— Бабуля, ты шутишь?
— Нет, не шучу.
Садагет объяснила внукам, что она переехала на новое место, от этой новости дети запрыгали от радости.
— Значит, теперь мы можем жить в нашей квартире! — Лачин шел вприпрыжку, сияя от счастья.
— И ты разрешишь нам каждый день приходить домой? — спросила Сильвана, которую распирало ликование.
— Я сегодня вас беру домой, но вам придется оставаться в школе еще несколько недель, — сказала Садагет настойчиво.
— Почему? — Заур был явно озадачен.
— Потому что у нас еще нет электричества и газа, в квартире холодно и темно вечерами, — объяснила бабушка.
— Но, бабушка, мы все равно останемся там! — нахмурилась Сильвана.
— Нет, там пока нет кроватей, стульев и даже стола. Но я обещаю, что как только появится электричество и я куплю самые необходимые вещи, вы будете приходить домой каждый день. У меня для вас есть хорошая новость! Ваша прабабушка Мария скоро приедет к нам в гости.
Сильвана, одетая в коричневое платье с длинным рукавом и белый фартук, внимательно смотрела на свою бабушку.
— Она будет жить с нами? — спросила она взволнованно.
— Я не уверена, — сказала Садагет, двигаясь быстрым шагом, — но я надеюсь, она останется с нами надолго. Дело в том, что ее зять плохо с ней обращается. К тому же он не позволяет ей пить водку и курить сигареты.
— Почему? — спросил Лачин, перепрыгивая грязную лужу.
Дорога была неровной, полной выбоин и ям, наполненных водой. Сильвана не сводила глаз с пятиэтажных новостроек.
— Он говорит, что в мусульманском доме, где есть Коран и идет молитва, нет место для харама, в частности, для алкоголя.
«Он просто сварливый человек», — подумала Садагет.
— Но Мария не мусульманка. Она не обязана следовать этим правилам, — сказала невинная Сильвана, закрывая от солнца свои карие глаза.