— С моим весом не так легко найти молодого человека, — Алия глубоко вздохнула.
Садагет наклонилась к ней поближе:
— Не беспокойся, ты красавица. Скоро ты встретишь свою половинку.
Эсмира сидела молча, наблюдая за поведением матери, она была удивлена увидеть такую дружелюбность у Садагет. Тем не менее, когда ее подруги ушли, Садагет выпалила:
— Разве я не говорила, чтоб ты не приводила друзей в мой дом? Мне не нужна вся эта дрянь в доме!
— Мама, что вам плохого сделали мои друзья? — спросила Эсмира возмущенно, нервно пытаясь закурить сигарету.
Садагет подошла к Эсмире, забрала пачку сигарет со стола и выбросила в мусорное ведро.
— Зачем ты выбросила мои сигареты? — это был уже второй раз, когда она позволила себе перейти рубеж. Но на этот раз собственная фамильярность осталась незамеченной Эсмирой.
— Убери свою сигарету или иди курить на балкон, — прорычала Садагет.
Эсмира остановила попытки закурить сигарету и посмотрела на мать, качая головой с недоумением:
— Ты всегда говоришь о Боге и считаешь себя святой, но при этом позволяешь себе постоянно осуждать людей. Ты судишь их в то время, как Бог не велит судить других.
Женщины не видели, как в стороне стоит Сильвана и слушает их диалог.
Садагет подошла к Эсмире еще ближе и поднесла кулак к ее лицу:
— Я осуждаю только людей, которые смеются за моей спиной над твоими беспутными и возмутительными отношениями с Самедом. А, кроме того, они запретили своим детям общаться с твоими, опасаясь, что это может им повредить.
Эсмира поднялась и выбросила сигарету в ведро:
— Мама, прекратите, или я уйду, — сказала она нетерпеливо, внутри снова почувствовав себя маленькой девочкой, испуганной руганью матери.
— Посмотри на себя! Ты ведь не была такой: не курила, не красилась, не пила. Как только в твоей жизни появились твои так называемые друзья, ты переняла все эти грязные привычки, — в эту минуту Садагет заметила старшую внучку. — Сильвана, ты еще здесь? Иди в свою спальню!
Садагет всячески оберегала Сильвану, опасаясь, что она может стать такой же, как ее мать. Поэтому она уехала так далеко, чтобы никто из родственников-мужчин не смог бы прийти в ее квартиру. Она всегда говорила: «У меня девочки в доме, поэтому мужчинам там не место». Она не принимала друзей Эсмиры из-за их образа жизни. Большинство из них были свадебными певичками, актерами и музыкантами, которые любят покурить, выпить и повеселиться. Садагет запретила Эсмире приводить подобных людей домой и разносила ее в пух и прах, если та нарушала запрет.
— Мама, почему вы не говорите о своих друзьях? — внезапно спросила Эсмира, отходя от Садагет. Она понимала, что вопрос сильно разозлит мать. — Они использовали вас. Вы отдали пенсию Севде, а она не посчитала нужным вернуть вам деньги, хотя знала, что вам нужно содержать четверых внуков. Что же касается меня, вы мне даже рубль не можете дать.