— Скучновато, — заключила я.
По правую сторону от дома находилось небольшое округлое болотце, затянутое ряской и наполовину заросшее камышом. Многочисленные лягушки, высунув из воды свои головы и растопырив лапы, настырно галдели о чем-то.
— Он здесь лебедей планирует развести, — пояснил Валерий Павлович, заметив мой взгляд.
— И давно? — с иронией спросила я.
— Давно, — ответил тот, поняв мои мысли. — Ему не до этого, честно говоря.
Я выбралась из машины и оглядела местность: здесь было тихо и спокойно. Птички чирикали, шумела листва, и сейчас даже не верилось, что совсем недавно, часа два назад, мы были участниками ужасных событий.
— Посигнальте, — попросила я Валерия Павловича, сидевшего в машине.
Он выполнил мою просьбу и два раза нажал на клаксон. В одном из окон на втором этаже мелькнула чья-то тень, дернулась занавеска, и все снова успокоилось.
— Что-то нас не спешат встречать, — протянула я.
Валерий Павлович молчал в удивлении, а потом вдруг, хлопнув себя ладонью по лбу, воскликнул:
— Да он же твою машину не знает!
Я двинулась к калитке и нажала на звонок. В следующую же минуту из домофона раздалось:
— Че надо?
— Беккер прибыл, — сухо ответила я.
В ответ помолчали, а потом домофон щелкнул и отключился. Я оперлась одной рукой о калитку и продолжала стоять, не двигаясь с места.
Вскоре послышались громкие металлические звуки, и дверь в дом открылась.
Я сквозь сетчатый забор заглянула внутрь: мне навстречу по тропинке, ведущей от дома к калитке, шел толстопузый здоровяк, в шортах из обрезанных по колено джинсов и наполовину разорванных сланцев. Я сразу заметила, что сзади за поясом у здоровяка что-то есть. Вероятно, это был пистолет, но сам здоровяк вел себя очень спокойно. Одной рукой он бесцеремонно почесывал во круг пупка, а другой похлопывал по рту, пытаясь заглушить зевоту.
Увидев меня, он ничего не сказал и только молча стала отодвигать толстый железный засов. Потом, когда мы уже стояли друг против друга, он спросил:
— Где Беккер? Ты — его телка?
— Нет, я его курица, — огрызнулась я и, повернувшись к машине, крикнула:
— Валерий Павлович!
Тот приоткрыл стекло и кивнул вопросительно.
— Можно, — разрешила я.
Двери моего «Фольксвагена» открылись, и Беккеры вышли на улицу. Они приблизились к калитке, и только тогда здоровяк молчаливо пропустил нас внутрь, а затем вновь задвинул засов и, шаркая сланцами, зашагал за нами.
«Это, наверное, не Тихоня», — подумала я про себя.
— Поднимайтесь на второй этаж, — сказал толстопузый, открыв дверь и пропустив нас вперед, — вас ждут.
Вслед за этим вновь послышался грохот: здоровяк запирал двери, которых было две, и обе металлические. Мы, как нам и было сказано, миновав столовую, поднялись на второй этаж. Здесь в просторном кожаном кресле сидел невысокий, но коренастый и потому кажущийся крупным небритый мужчина. Он курил сигару и, завидев нас, тут же приветственно привстал.