Нет, так запросто он не сдастся. Тем более теперь, когда его ждёт счастливая семейная жизнь с любовью всей его жизни. Да, он прекрасно понимает, что быть молодым можно только в двадцать восемь, ощущать себя молодым — в тридцать пять или даже сорок, а уже после сорока пяти — если, конечно, хорошо поднапрячься, — остаётся только казаться молодым.
Сначала секрет долгожительства искали лишь во внешней среде, но потом, наконец, поняли, что главные причины кроются внутри, в самом человеке. И чем больше любви в его душе, тем он добросердечнее, тем больше готов к любым изменениям, а потому и жить ему дольше остальных. Теперь Зацепин открыт для окружающего мира, для счастья, о котором так долго мечтал.
Отныне он отказывается играть второстепенные роли, такие как двоюродного брата мужа любимой женщины или, на худой конец, лучшего друга — стабильного, всегда готового прийти на помощь и разрывающегося между долгом и собственными желаниями любить и быть любимым. Целых двадцать восемь лет он ждал своего часа. И вот тот, наконец, настал. Теперь можно предъявить счёт судьбе и потребовать то, что принадлежит ему по праву.
А если Зацепин ошибся? Не слишком ли долго он ждал? Может, потому так страстно и желал получить Маргариту, что та была недоступна? А если все эти годы — лишь время, съеденное завистью?!
Нет, не может быть! Потому что теперь он и в самом деле по-настоящему счастлив. Сейчас даже самому себе не надо врать, как же хорошо ему на свете жить. Оттого, что она свободна. И Зацепин пойдёт на всё, чтобы сделать любимую счастливой. Он уже преступил черту, за которую прежде и заглядывать-то боялся, дошёл до своей персональной точки невозврата, поэтому должен идти только вперёд, потому что даже оглянуться для него — равносильно смерти.
Зацепин вытащил из багажника огромный букет белых роз, пакеты с продуктами, поигрался с пультом, замыкая машину и слушая приятные сердцу звуки, направился к подъезду. Привыкший ездить на лифте, с трудом поднялся на пятый этаж.
У Антона, как ни у кого, была возможность купить любую новомодную роскошную квартиру в центре столицы, но о том, чтобы предать дом, в котором прошло его детство, пролетела юность и поселилось семейное счастье с единственной любовью всей его жизни, и речи не могло быть. Даже в недавно построенный особняк в Барвихе наведывался редко, впрочем, как и его семья, которая так и толклась в этой старой квартире, словно не решаясь покидать обитель радости, оплот веры, надежды и любви. Вот только никакие символы Антону не помогли.
Зацепин постоял возле высокой массивной двери, чтобы отдышаться немного и дать себе время принять соответствующее случаю трагическое выражение лица, затем ткнул пальцем в кнопку звонка. Дверь немедленно отворилась и на пороге застыла в немом ожидании женщина, за которую он готов бороться до конца своей жизни. Но борьба закончилась, и теперь только он один имеет на неё право.