— Привет, мамочка, — сказал мальчик. — Ты заболела?
— Мамочка только что упала. Ей просто нужно поспать, — тихо ответил я, попытавшись подавить поднимающуюся во мне панику из-за того, что моя девушка все еще находилась без сознания.
Сэмми улыбнулся, обнажив маленькие крошечные зубки.
— Окей, — сказал он, прежде чем обернуться и плюхнуться на сиденье.
— Пристегнись, мальчонок, — приказал Медведь. Сэмми натянул пояс через колени, но не смог застегнуть его. Медведь наклонился и вставил пряжку пояса в крепеж, застегнул и после этого выехал на дорогу.
Малышка зашевелилась, издав лишь слабый стон, одно ее веко задрожало, прежде чем она приоткрыла его.
— Преппи? — позвала она шепотом, взглянув в зеркало заднего вида.
— Нет, щенячьи глазки, его здесь нет, — ответил я.
— Я мертва? — спросила малышка.
— Ты очень даже жива, — прошептал ей, прижавшись губами ко лбу.
— Нет, я мертва, — возразили мне.
— Почему ты так говоришь? — спросил я.
— Потому что, — указала она. — Я вижу Преппи… — и замолчала.
— Оставайся со мной, детка. Не бросай меня, — сказал я ей, когда мы подъехали к больнице. Но было слишком поздно. Ее глаза закатились назад, и она снова потеряла сознание.
Медведь подъехал прямо ко входу и сразу бросился открывать нам дверь. Он остался с Сэмми, когда я побежал через стеклянные двери. Медсестра увидела нас и жестом пригласила следовать за ней в комнату, где малышку положили на каталку.
— Сэр, сэр, вы член семьи? — спросила меня другая медсестра, пока я наблюдал, как парень в белом халате разрезал одежду и вставлял иглу в ее вену. Я не знал, что ответить. Конечно, она была моей семьей, но как, черт возьми, мне удастся заставить медсестру понять это?
— Она беременна. Ребенок мой, — сказал я.
Медсестра указала пальцем в перчатке на стул в углу.
— Сядьте, — прозвучал приказ. Девушка громко сообщила людям в халатах о беременности, после чего зазвучал хор голосов, все выкрикивали друг другу инструкции.
Когда медсестра заметила, что я все еще стою, то прижала руку к моему животу и толкнула меня к стулу. Я сделал несколько неуверенных шагов, но все равно не сел. В этот момент она заметила, что ее белая перчатка окрасилась в красный, подняла вторую руку и указала на окровавленную ладонь.
— Откуда это? — спросила она, выглядя скорее раздраженной, чем обеспокоенной.
— Не важно, — выплюнул я. — Просто позаботьтесь о ней. — Я вытянул шею, посмотрев за спину медсестры, которая поднялась на мыски в своих кроссовках и махнула окровавленной перчаткой перед моим лицом.
Я зарычал. Меня не волновало, умру ли я.