Лишь бы Доу была жива.
Медсестра с хлопком сняла перчатки, а затем щелкнула пальцами перед моими глазами.
— Я предлагаю вам занять место на каталке прямо здесь, мистер Кинг. Вы все еще сможете видеть ее, а я в это время вас осмотрю и подлатаю.
Ей удалось привлечь мое внимание.
— Откуда вы знаете мое имя? — спросил я, немного наклонившись, чтобы заставить ее уйти, но это не сработало. Сука перебросила свои волосы через плечо и сделала шаг ко мне, попытавшись запугать меня своими сорока пятью килограммами ярости.
— Откуда вы знаете мое имя? — повторил я.
Девушка закатила глаза и наклонилась. Подняла штанину на одной ноге, открыв маленькую татуировку на лодыжке.
— Вот откуда, идиот.
Я тут же узнал свою работу.
Она отпустила ткань и тряхнула ногой, чтобы материал сполз на место. Хаос вокруг малышки продолжался. Они надели кислородную маску на ее лицо и вставили трубку в одну из пищащих и мигающих машин, окружающих каталку.
— Ей не станет лучше, если вы будете продолжать смотреть на нее. Вас нужно подлатать.
Я покачал головой.
Медсестра подошла к стеклянной стене в дальнем конце комнаты, и краем глаза я увидел, как она вытащила из коробки новую пару перчаток. Затем вернулась ко мне и натянула их на руки.
Парень в белом халате ножницами срезал одежду с малышки. Мои кулаки так сильно сжались, что суставы были готовы вот-вот выскочить из-под кожи.
Самая раздражающая медсестра в мире оставалась безразличной к моим попыткам ее игнорировать.
— Как ее зовут? — спросила девушка.
— Доу, — сказал я, потом поправил, — Рэй, ее зовут Рэй.
— Доу. Рэй, — повторила она, нахмурив брови. Тон ее голоса говорил, что она сильно усомнилась в подлинности имени. — Где-то происходит музыкальное награждение? Ее семья относится к поклонникам «Звуков музыки» или чего-то подобного?
— Что-то в этом роде, — пробормотал я.
— Скажите мне, мистер Кинг, как, черт возьми, вы планируете позаботиться о мисс Доу-Рэй, когда ей станет лучше, если будете стоять здесь, в моей приемной, изрешеченный пулями, позволяя себе истекать кровью на мой белый линолеум? — возразила она.
Она раздражала, но была права. Если малышка придет в себя… когда она придет в себя, я буду нужен ей больше, чем когда-либо. Поэтому пришлось неохотно сесть на каталку для осмотра.
Я попытался сосредоточиться на сказанных несколько минут назад словах вместо того, чтобы смотреть, что они делали с ней, но это заставило меня захотеть ударить кулаком о гребаную стену.
Она беременна. Я отец.
Сидя на этом месте, я молился всем, что у меня было, каждому богу любой религии, который был готов услышать, чтобы у малышки и ребенка все было в порядке.