— Я тебе верю, Мишка. Но почему тогда ты думаешь, что это был тот самый джип?
— Да не думаю я! Он это был, теть Тань, точно!
У него же задний бампер слева поцарапан — наверно, кто-то совсем недавно «приложил». И еще…
— Еще что?
— На заднем стекле голая баба налеплена. И желтая луна вверху.
— Луна?
— Ну, то есть не луна, а месяц — серпом.
— Н-да… И все это ты видел и тогда, у вас во дворе, и в воскресенье — по дороге из Гаевки?
— Ну а я про что вам говорю? Та самая тачка была, вы не сомневайтесь, теть Тань.
— Да я уже и не сомневаюсь. А ты не видел случайно, куда этот джип повернул в воскресенье: в сторону Тарасова или в другую — на Усть-Кушум?
— В Тарасов. Я видел, он ведь нас догнал совсем близко от выезда на трассу.
— Эге, да я вижу, ты стоишь даже трех баксов, Михаил Васильич Ефимов! И они будут твоими, если ответишь еще на один вопрос: во сколько это было?
— В воскресенье-то? Постойте, теть Тань… Мы вышли от тети Вали без пяти два, а там идти всего пятнадцать минут.
Я еще немного поспрашивала пацаненка, вручила ему деньги, которые он засунул в свои стоптанные полукеды, и отпустила с миром, еще раз наказав хранить наш разговор в строжайшей тайне. А сама, не теряя больше времени, покинула «край Вселенной» и взяла обратный курс к цивилизации: к асфальту, уличным фонарям и пиву «Хольстен» на каждом углу Может, эти ценности покажутся кому-то пошлыми, но я к ним привыкла.
В сущности, на улице Крайней я узнала не так уж много. Но зато стало ясно: предстоящую ночь мне опять не придется провести в собственной постели.
Во всяком случае, большую ее часть.
Вот и поворот на Гаевку. Брр, какая же темень!
Я выключила фары и осторожно съехала на узкую асфальтовую дорогу, что едва заметной серой лентой убегала вправо от трассы и исчезала в темном лесном массиве. Чернота безлунной осенней ночи тотчас окружила меня со всех сторон, просочилась в салон, где лишь приборная доска слабо мерцала огоньками.
Медленно и почти бесшумно машина ползла в этой черноте, с трудом разбивая капотом ее густые, вязкие волны.
Пятнадцать минут ходу, сказал мальчишка. И езды — такой, как сейчас, — должно быть, столько же.
Впрочем, ехать я все равно не собираюсь.
Так уж получилось, что в Гаевке, соединившей в себе учебное хозяйство сельхозинститута и дачный поселок, мне еще не доводилось бывать. Хотя в последнее время и повод вроде имелся: мне было известно, что здесь находится одна из дач Альберта Кравчука. Одна из дач, про которую, как я подозревала, он и сам забыл. Ни разу за полтора месяца, в течение которых я его «пасла», он не наведался в свои гаевские владения, не назначил там ни одной встречи, не привез туда ни одной любовницы. Никто из его вассалов туда тоже не ездил. Гаевка вообще не фигурировала в их разговорах и тем более в делах. Поэтому и у меня не было интересов в этих краях. Вплоть до сегодняшнего вечера.