И с чем тут можно спорить? Только циник от политики может утверждать, что именно Бжезинский придумал этот миф о советском тоталитаризме. Что отличало советскую систему? Закрепленная в конституции руководящая роль коммунистической партии. А что было сердцевиной фашизма? Муссолини говорит прямо и честно: «То, чего раньше не было в истории», а именно «партии, управляющей тоталитарно нацией». И здесь же Муссолини добавлял: фашизм – это «всеобъемлющая власть всеобъемлющей партии».
Конечно, вся эта история с законодательной инициативой ЛДПР и призывы Шойгу предать анафеме августовскую демократическую революцию 1991 года говорят о серьезном изменении политической и идеологической ситуации в стране после присоединения Крыма. Еще несколько лет назад даже прокоммунистические публицисты, такие певцы советской цивилизации, как Сергей Кара-Мурза, в своих работах исходили из очевидного, из того, что «немецкий фашизм и русский коммунизм – два тоталитаризма», что в их лице мы имеем дело с «двумя мессианскими проектами», что большевики и гитлеровцы применяли «сходные политические технологии» и во «взаимосвязи партии и государства», и в проводимых ими «репрессивных мерах». Несомненно и то, признавал Сергей Кара-Мурза, что и фашизм, и коммунизм нанесли обществу «травмы». Другое дело, настаивал Сергей Кара-Мурза, что сущность этих двух тоталитарных проектов надо определять не по их политическим технологиям, не по интенсивности применяемых ими репрессий, не по направленности этих репрессий (у большевиков эти репрессии были направлены против своих, а у гитлеровцев – против чужих), а по тому, во имя каких целей и идеалов эти тоталитаризмы существовали. Кстати, цитируемый выше Бердяев настаивал на том, что на самом деле родство русского коммунизма и национал-социализма надо определять прежде всего по применяемым ими средствам достижения целей, по тому, что они отрицали в морали и в политике. Но в любом случае существует проблема отличий между этническим расизмом и классовым расизмом, на которую обращал внимание Сергей Кара-Мурза и которая может быть предметом серьезных дискуссий. Но особенность нынешней ситуации как раз и состоит в том, что о каких-либо серьезных дискуссиях о тождестве и различии русского коммунизма и национал-социализма уже не может быть и речи. И здесь возникает проблема, которая на самом деле подтолкнула меня к этим заметкам. В чем причины происходящих на наших глазах существенных перемен в настроениях якобы посткоммунистической России?
На мой взгляд, корни законодательных инициатив, запрещающих под страхом тюрьмы напоминать о карательной, репрессивной сущности созданной большевиками социалистической системы, надо искать не в желании придать сакральную ценность победе 1945 года, а прежде всего в доминирующих настроениях нынешних властвующих элит, которые были спровоцированы вторым изданием холодной войны. События на Украине привели к погружению страны в мобилизационный дискурс, к милитаризации национального мышления, к ожиданию, даже у некоторой части населения жажде войны. Отсюда и все нынешние разговоры о готовности нашего народа на любые новые жертвы и лишения, вплоть до повторения тягот и голода блокадного Ленинграда времен войны. Обращает на себя внимание, что даже руководство страны заявляло о готовности применить ядерное оружие во имя сохранения за Россией сакрального Крыма.