– Значит, ты не скажешь мне, как долго ты уже тут? – спросила она.
– Слишком долго. Думаю, мой мозг уже полностью сгнил.
– Нет-нет, не беспокойся. Это не гниль, это мед.
Я засмеялся: и из вежливости, и от смущения, и потому что это действительно было забавно.
– Работу там у вас можно получить только на короткое время? – спросил я.
– Да. От года до трех. Я нашла одну девушку в соседнем городке – ты обратил внимание, что я не упоминаю его названия, чтобы не нарушить правил? Какая я молодец. Так вот, теперь она сидит с моей дочкой, а я зарабатываю деньги этими развозками. «Уольдо» платит нам обеим – чистая прибыль.
– У тебя есть дочка?
– Да. Сьюзи, ей два года. Когда я вернусь, у меня будут деньги, чтобы ее вырастить.
– Тогда ей уже исполнится пять.
– Да.
– А где папа Сьюзи, чем он занят?
– Понятия не имею, да и не особенно интересуюсь, – сказала она и заправила прядь волос за ухо.
– Ладно, тогда я поеду дальше, – сказала она.
– Тебе еще много коробок надо развезти сегодня? – спросил я. – Грузовик уже полупустой.
– Еще немало, милый. Раньше часу я сегодня спать не лягу. Дело не в количестве коробок, а в этих сраных расстояниях, которые приходится проезжать. Базы же отдаленные…
– Понимаю.
Я не хотел предлагать ей заехать ко мне после работы – попить кофе и поболтать. Это будет глупо и безответственно, я бы никогда так не поступил. С чего бы.
– Увидимся. – Она стала отъезжать – и вдруг развернулась, улыбнулась и подмигнула мне.
Когда она уехала, я пошел в спортзал, сел на велосипед и давил на педали целый час.
Карен приезжала два раза в неделю. По вторникам и пятницам.
Поначалу мы понемногу разговаривали у черного хода. Иногда она просила помочь ей с какой-нибудь коробкой. В последние разы она просто болтала, пока выгружала грузы. Кажется, на самом деле ей не всегда была нужна помощь.
Через несколько недель мы обычно выгружали коробки и садились пить кофе. Иногда она помогала мне расставить все в кладовке или открыть новую коробку с книгами. Она часто высказывалась о моих культурных и кулинарных предпочтениях – и ее мнение всегда было аргументированно. Но мне, честно говоря, было все равно.
Я был подростком в теле взрослого и, видимо, симпатичного мужчины, который ни с кем не разговаривал. Кроме этих двух раз в неделю, когда приезжала привлекательная женщина с хорошим чувством юмора и собственным мнением почти по любому вопросу. Я не влюбился в нее, с чего бы? Мной не так уж просто играть. Но было приятно. И она была очень даже ничего. И пока я ничего о себе не рассказывал, чего уж страшного могло случиться?