Аппендикс. Аппендицит – вот что у меня было. Линда быстро и четко объяснила мне, в чем дело, и, когда я, скрипя зубами, дал согласие, меня повезли в операционную, откуда вывезли уже «аппендикслесс»[54].
Никто меня не отравил, никто не пытался причинить мне вред. Паранойя снова ввела меня в заблуждение.
– И как у нас дела сегодня, господин Макнатайр? – спросила медсестра, заходя в палату.
Я улыбнулся ей:
– Спасибо, гораздо лучше.
Так меня, значит, зовут. Грег Макнатайр. В пакете бумаг на экстренный случай, который прилагался к аптечке, были среди прочего и документы того, кто был в этом теле еще несколько лет назад – и раньше. На кусочке желтой бумаги был написан даже его секретный личный код, угловатым почерком, который, видимо, принадлежал настоящему Грегу Макнатайру.
Медсестра положила мне руку на лоб, измерила мне пульс и дружелюбно улыбнулась. Она была кареглазой блондинкой, и десятки старых фильмов, которые я посмотрел в лесном доме, чуть не заставили меня спросить ее, не хочет ли она когда-нибудь сходить вместе выпить чашечку кофе. Я удержался в самый последний момент.
– Когда меня выпишут? – спросил я.
– Доктор сейчас придет, и вы спросите ее, о чем хотите. Видно, что вы неплохо восстанавливаетесь. Это несложная и быстрая операция. Вам незачем оставаться с нами слишком долго.
С тобой я бы остался и на подольше.
– Спасибо, – ответил я.
– Не за что, – сказала она и быстро вышла из палаты.
Через несколько дней я вернулся домой. Не успел я привыкнуть к внешнему миру, как снова оказался в доме в лесу. Как сказала медсестра, которая оформляла мою выписку, «мухи времени любят ветер»[55]. Из больницы я вынес две новые вещи: маленький шрам внизу живота и имя, которое напоминает что-то из старых вестернов.
Мне нужно было отдыхать, шесть недель запрещено было заниматься спортом и поднимать тяжести. Но чувствовал я себя абсолютно здоровым. Я зашел в кабинет и положил карту и документы Грега Макнатайра на место.
Пошел в спальню, лег на кровать и меньше чем через минуту уснул.
Та ночь, первая после возвращения из больницы, запомнилась мне двумя вещами.
Первая – это странный сон, который я видел. Я сидел в темной комнате, согнувшись над столом, над моей головой сильным белым светом горела лампочка, свет был направлен на одну вещицу, которая лежала на столе. Это был черный браслет шикарного вида, с которого сняли заднюю крышку, а я копался в механизме чем-то вроде двух длинных иголок. Я передвигал тонкие проводки и дотрагивался до разных участков материнской платы браслета. Две длинные иголки были привязаны черным проводом к коробочке, которая лежала на краю стола. От нее отходил еще один проводок, красный, раздваивающийся, – он вел к наушникам, которые как раз были у меня на голове. Время от времени, когда я дотрагивался иголками до той или иной точки браслета, я слышал тихий, как будто отдаленный, пикающий сигнал.