Ночью, когда отец закрывал кафе, на него напали. Кто-то вдруг выскочил у него из-за спины с куском железной трубы и стал его бить. Если бы не машина гражданского патруля, которая проехала там через полчаса и обнаружила его лежащим в луже крови, его уже не было бы в живых. Ему сломали позвоночник в двух местах, разбили лицо и проломили череп. Конечности остались парализованы, мозг пострадал.
– С ним нельзя ни о чем говорить, – сказал мне Барух. – Иногда он плачет, когда я показываю ему фотографии внуков. Иногда издает звуки – вроде рева. И все. Видимо, он понимает, что произошло, но не может ничего сказать. Лежит в кровати у окна и смотрит туда.
Этот мерзавец вернулся месяц спустя и снова предложил свои услуги. Сказал, что, если бы он был в тот момент в районе, этого бы не произошло. Что в последнее время там случаются всякие нехорошие вещи. Да, сказал Барух, он упомянул и то, что произошло с его отцом. Говорил о случайном насилии, от которого мы все страдаем.
– Так что теперь мы платим дважды, – сказал Барух. – И за уход за отцом, и за «крышу». Он держит нас на коротком поводке. Ему все платят. Цветочный магазин, шаверма, пиццерия. Но нас он схватил крепче всех. Он заставляет меня обмениваться с ним всякий раз, когда захочет. Его в этом районе никто не видел, он приходит ко всем в моем обличье. Когда мы обмениваемся, я оказываюсь черт знает где – например, в пустыне. В первые разы к рулю машины, в которой я сидел, была приклеена записка: «Не передвигай меня», потом он и это не морочился делать. Я сидел в его машине, ждал, а он – он ходил в моем теле, проверял, как идут дела, удостоверялся, что все в порядке. Я сожалею о том, что тут только что произошло. Мы все у него под сапогом.
– А как насчет полиции? – спросил я.
– У меня нет его имени, ничего нет. На кого мне жаловаться? И я боюсь, что здесь, в районе, у него есть и другие люди. Пока полиция разберется, меня найдут где-нибудь в переулке с раскроенным черепом.
– Я хочу найти его, – сказал я. – У вас тут есть кто-нибудь, кто разбирается в браслетах?
Его звали Карлос.
Барух рассказал, что, по слухам, у него когда-то была небольшая мастерская по взлому браслетов. Лучшая среди подобных. Они возились с браслетами на задворках какой-то парикмахерской в промзоне. Три раза их пытались накрыть легавые, но ни разу ничего не нашли. Но все знали. Наконец то, чего не взяли легавые, забрал пожар. Закоротило генератор ресторана поблизости, и начался пожар, который уничтожил мастерскую. Все пропало к чертям. Карлос ушел из профессии и с тех пор живет в бедности в маленькой однокомнатной квартире, почти все время сидит за столиком перед лотерейным киоском или учит Тору за пюпитром, который завел себе в синагоге недалеко от дома. Если есть кто-нибудь, кто может анонимно выудить информацию из браслета, то это он, сказал Барух.