Безукоризненно прекрасной, так сказать, безусловной фортепианной музыкой оказались несколько сонат Шуберта и произведения Шумана. Но если все же из них оставить только одно, что это будет?
— Только одно?
— Да, только одно, — повторила Ф*. — Что вы бы взяли с собой на необитаемый остров?
Вопрос не из простых. Мне потребовалось время, чтобы обдумать ответ как следует.
— «Карнавал» Шумана, — наконец решительно произнес я.
Ф* прищурилась и долго, пристально смотрела на меня. Затем положила на стол руки, сплела их и принялась хрустеть пальцами. Я насчитал десять щелчков. На этот хруст оборачивались все сидевшие за соседними столиками. Раздавался такой сухой пронзительный треск, будто о колено ломают багет трехдневной давности. Не всякий — без разницы, мужчина или женщина — способен делать это так громко. Как я потом выяснил, громко хрустеть так всеми пальцами было у нее непременной привычкой, если она волновалась и что-то предвкушала. Но тогда я этого не знал и решил, что она чем-то недовольна. Возможно, не следовало мне выбирать «Карнавал», но что уж тут… Мне давно нравится это произведение Шумана, и на меня можно сердиться, бросаться с кулаками, но лгать я не стану.
— Вы уверены, что именно «Карнавал»? Именно его из фортепианной музыки всех времен и народов вы возьмете на необитаемый остров? — спросила Ф*, нахмурившись и подняв длинный палец — словно бы стараясь в чем-то удостовериться.
После таких слов я и сам засомневался. Действительно ли я готов ради красивой фортепианной музыки Шумана, что сродни разноцветному калейдоскопу, но бессвязна, выходит за пределы человеческого разума, отказаться от «Гольдберг-вариаций» и «Хорошо темперированного клавира» Баха, от поздних сонат Бетховена и его героического и в то же время чарующего Третьего концерта?
Ненадолго повисла гнетущая тишина. Ф*, будто проверяя, все ли в порядке у нее с руками, несколько раз крепко сжала кулаки. Затем произнесла:
— У вас прекрасный вкус. И я в восторге от вашего мужества. Пожалуй, поддержу вас… Я бы тоже выбрала «Карнавал» Шумана.
— Серьезно?
— Серьезно. И мне давно нравится это произведение. Сколько ни слушаю, оно, как ни странно, не приедается.
Мы еще сколько-то разговаривали о «Карнавале». Заказали бутылку пино-нуар, выпили ее. Вот так в тот вечер мы и подружились. Стали, так сказать, друзьями по «Карнавалу». Однако дружбе нашей суждено было продлиться лишь полгода…
Вдвоем с нею мы основали подобие личного клуба любителей «Карнавала». Никаких правил, по которым нас в нем должно было оставаться только двое, не существовало, но другие члены так и не появились. Попросту не нашлось больше никого, кто любил бы «Карнавал» Шумана так же, как мы.