— А разве он… умер? — лицо Анны стало недоуменным.
— Вы про Арифа?
— Я… — Воронцова запнулась. — Я ничего не знаю… Это страшный человек…
Не успела она договорить, как в комнату вошел шикарно одетый молодой человек лет тридцати, в пиджаке и при галстуке. Увидев меня, он на минуту замешкался, но, взглянув на Анну, которая подала ему, вероятно, какой-то знак, снова приобрел свой представительный вид и быстро начал рассказывать ей что-то по-немецки, на что Анна бросала какие-то едкие высказывания на том же языке.
«Прямо настоящая графиня Воронцова», — подумала я. Они не могли знать, что моя тетя, вернее будет сказать, жена моего дяди по материнской линии, всю жизнь прожившая с нами в коммунальной квартире, работала учительницей немецкого языка и постоянно трещала на нем. Этот любимый теткин предмет с детства впичкивался и в меня. Таким образом, я худо-бедно понимала, о чем речь. Несмотря на то что они говорили очень быстро, я поняла, что кто-то поклялся их обоих убить, и он, этот кто-то, «обо всем знает».
Беспокойный взгляд Анны блуждал по комнате. По выражению ее глаз я поняла, что ей есть чем поделиться со мной. Через несколько минут мужчина вышел из комнаты.
— Еще раз прошу прощения. Это мой муж Эрнст. Завтра мы уезжаем в Германию. Перед отлетом я хотела бы поделиться с вами всем, что знаю.
— По поводу смерти Арифа и Макса?
— Не делайте удивленных глаз. Я знаю, пожалуй, больше, чем вы можете себе представить. Многие думают, что такие, как я, ничего не смыслят в жизни и даже не умеют любить, — на этих словах Воронцова прожгла меня взглядом, словно читая мои мысли. — Кто знает, может быть, именно такие, как я, понимают в жизни больше остальных, и, может быть, только шлюхи умеют любить по-настоящему… Я страшно боюсь… И мало кому доверяю. Это ужасный человек, вы не представляете, насколько он негодяй. Поймите меня, я не хочу умирать. Я устала бояться смерти.
— То есть…
— То есть я не хочу сдохнуть в его кровавых лапах. Ах, если бы я раньше знала, что все так плохо кончится! — ее душили рыдания. — Мне кажется, я знаю имя убийцы. Это…
— Кто же это?
— Его имя вы узнаете завтра.
— Почему вы не хотите мне его назвать сейчас?
— Я уже сказала, что боюсь смерти. Завтра вы подъедете в аэропорт к девяти утра, и за пять минут до отлета я сообщу вам имя убийцы. Я не хочу стать жертвой этого «мясника». Мне все надоело — эта работа, эти люди, эта идиотская страна. Я уеду в Германию, и там, в Гамбурге, у меня будет семья, муж, дети, нормальная жизнь. Я забуду весь этот кошмар. Постараюсь забыть, стереть из памяти, на веки вечные. — Всхлипы перешли в истерический плач.