Тут же прибежал Эрнст и несколько сконфуженно принялся утешать свою русскую красавицу жену, говоря ей что-то успокоительное по-немецки.
— И все же я не понимаю, что мешает вам сказать имя убийцы сейчас, тем более что вы, как я поняла, знаете его?
— Я же сказала, что никому не доверяю. И вам в том числе. Откуда я знаю, кто вас послал и с какими целями.
В голосе ее заметно стали преобладать металлические нотки. Кроме того, Эрнст приосанился, и у меня сложилось впечатление, что, если я не прекращу своих попыток расспрашивать его жену, он будет отстаивать свои права с позиций иностранного гражданина и будет готов призвать сюда официальных лиц, вплоть до консула ФРГ.
— Что вы хотеть от моя жена? — с ужасным немецким акцентом произнес он по-русски с вызовом.
На миг я представила себя Зоей Космодемьянской, которую допрашивают в гестапо. И, опасаясь международного скандала, сочла за лучшее удалиться.
— Завтра к девяти я вас жду. Не забудьте, — чуть охрипшим голосом напомнила на прощание Анна…
…Я возвратилась домой к двенадцати ночи. Надо было еще выспаться и к утру привести себя в порядок. Едва я вошла, в прихожей меня встретил щекочущий ноздри ароматный запах жареного мяса.
— Сегодня у нас плов с курагой и бараниной, — Френд вошел в роль домохозяйки и даже нацепил мой фартук. — Как раз к ужину подошла.
Слегка перекусив очень вкусным горячим мясным блюдом с дымящимся «золотым» рисом, я отошла ко сну. Едва меня приняли нежные объятия Морфея, как раздался тревожный ночной звонок телефона.
Я приготовилась к дурным новостям. Поскольку кости, которые я бросила перед сном, не давали мне повода для оптимизма.
35+20+10.
«Вы скоро попадете в ловушку, подстроенную врагами».
— Слушаю, — почти вне себя от злости глухо произнесла я.
— Таня Иванова — детектив? — бесцветным голосом спросила трубка.
— Да. С кем имею честь?
— В таких случаях говорят — с доброжелателями.
— Ну и что мне скажет доброжелатель?
— Он посоветует вам не встречаться с Анной Воронцовой.
— Что? По какому праву вы мне будете указывать?
— По своему собственному. Я думаю, мы сможем в принципе договориться.
— О чем?
— Вы прекращаете расследование, а я в свою очередь пересылаю вам десять тысяч долларов.
— Мало.
— Сколько вас устроит?
— Десять миллиардов долларов.
— Вы в своем уме? — бесцветно удивился голос на том конце провода.
— Абсолютно. Спокойной ночи.
— И все-таки я вам не советую соваться в это дело.
— Спокойной ночи, — и я положила трубку.