— Что? Это он тебе сказал? А мне, представь, совсем другое.
— Да? И что же?
— Что этого мальчика он подобрал как-то на улице. Вернее, отбил у какой-то местной банды. Теперь ходят вместе. Твой мальчик, как я понял, очень хороший карманник.
Я была слегка удивлена. Я не верила, что рассказ Саши был от начала до конца ложью. Нет, такого не может быть.
— А ты уверен, что «отец» тебе сказал правду?
— Да нет, конечно. И какая разница? Что ты узнала?
— Подожди, сначала умоемся, выпьем кофе, а потом рассказы.
Но только я успела смыть грим, как в дверь позвонили. Открыв ее, я очень удивилась, увидев Светину маму.
— Простите, поздно уже, но я на минутку.
— Конечно, проходите, никаких проблем. Да для меня и не поздно.
— Просто у каждого свой режим. Мы, например, все очень рано ложимся, но и рано встаем. Поэтому по вечерам к малознакомым людям я не люблю ходить.
— Ко мне вы можете прийти даже ночью. У меня работа такая.
Мы все еще стояли в прихожей.
— Да вы проходите, — спохватилась я. Мы прошли в комнату. Мишка находился в ванной и почему-то притих. Тоже мне конспиратор.
— Я на минутку. Сегодня, почти сразу после вашего ухода, в ящике я нашла еще одно письмо. Тут указывается конкретный день — понедельник.
Я взяла конверт и внимательно рассмотрела со всех сторон: ничем не отличается от других своих собратьев. Отличался текст. Я принесла имевшееся у меня письмо Лины и сличила со Светиным. Те же буквы, вырезанные и наклеенные, но стиль несколько другой, хотя и очень приближен. Но у меня не было Машиных писем. Надо бы к ней сбегать. Я посмотрела на часы — не было еще и девяти.
Можно и сходить. Просто у меня возникло подозрение, что писал другой человек, как бы подстраиваясь под того, предыдущего. Может, это действительно кто-то другой, поэтому и ошибка вышла со Светой. Но с другой стороны, условия были те же: положить деньги в камеру хранения номер 60, и дается код. Интересно, Лине уже пришло такое письмо?
Я задумалась, а моя гостья явно хотела что-то сказать.
— Простите, — обратилась я к ней, — я отвлеклась немного. Вы что-то хотите рассказать еще? И, похоже, важное.
— Да, вы знаете меня очень беспокоит Света.
— С ней что-нибудь случилось?
— Нет. После вашего ухода она была совершенно спокойна. Я даже удивилась.
— Она знала уже.
— Да? Но вот после этого последнего письма она стала какой-то нервной, раздраженной до невероятности. Никогда я ее такой не видела. По-моему, она даже плакала у себя в комнате. Я ничего не могу понять. И меня это очень пугает.
— Да, нас часто пугает то, чего мы не знаем.