…А Черемизин нравился Сергею. Сила в нем чувствовалась не только по бицепсам, по ребрам. Эта сила еще полсилы. Силен ли характер?.. Видно — да! Не то не потерпел бы его смеха главный инженер Бобков, да и Подложный давно бы усмотрел, что Павел Иванович распоряжения его принимает молча, спорит редко, а на участке все делает по-своему.
Павел Иванович коренной амурец. А в родных краях легко дышится. Было время — скитался и он по свету, а вернулся домой — пошел на пристань механизатором, хоть к тому времени и речное училище кончил. Бригадиром, мастером, сменным техником — все работы перепробовал, пока начальником участка стал. С механизаторами он ладит — и непонятно как: за дело так отругает, как они от родного отца не потерпели бы, а его слушают.
Синько и Кержова Черемизин взял к себе на участок, хотя Подложный и говорил, что ему Горобца с Бочкаревым хватит. А Бочкарева Черемизин как раз и не ценил. Тот это чувствовал, рад бы и уйти от беды, да подходящего места нет.
…Во второе дежурство Кержов перетягивал транспортерную ленту и незакрепленный конец утопил в Амуре. На участке это ЧП. Стыдно и бригадиру, а Володьке и подавно. Павел Иванович посмотрел на них, усмехнулся:
— Ну, техник, снимай штаны. Вытащишь лепту — молодец, а не вытащишь — выговор объявлю, за простой вычту.
— Вычитайте, вычитайте, что я, виноват, что ли, лента сама съехала… — забубнил Володька и пошел к привальному брусу, расстегивая ремень.
И Бочкарев тут как тут:
— Володь, давай штаны подержу! Нырять-то умеешь? А то тюкнешься и…
Он шутил, но, конечно, не без дальнего прицела.
— Нет-нет, Кержов, — уверял он, — какой из тебя техник? Спроси Павла Ивановича, он хоть раз оголял транспортер? Ни разу! Он сперва головой подумает. Вот его народ и уважает! Правильно я сказал, Павел Иванович?!
— Правильно, за эту ленту не с Кержова, а с тебя штаны снять. В другой раз сниму! Ты тут крутился, а допустил… Не с краю ли хата?
— Не-ет…
— То-то! Тяни с Кержовым ленту.
…Идет Сергей, задумался и чуть не своротил головой столб — километровый указатель на околице. Порядочный бы рог на лоб посадил, если бы не остановился вовремя.
Эх, размечтался, Серега!..
Вот Колесов — трудно живет. А поставил на уме — честным быть и шагает. Ему подножки, ямы и шлагбаумы на дороге, а он с пути не воротит. Кто перед людьми виноват, тот на него злится. Подложный как-то уволил товарного кассира за то, что она отказалась оформлять груз на судно задним числом. Приказ Костя «оформил» по закону, ни один суд не подкопается. А Колесов сказал ему: «Не мудри. Ей за наши ошибки не страдать. Восстанавливай!» Подложный туда-сюда и на попятную. От мира бумажками не укроешься. Правда, потом Костя в райком бегал: уймите, мешает, указания игнорирует. Пошумел немного, успокоился. Если бы Колесов теперь не болел, смотришь, планерка повернулась бы по-другому…