К пристани они вернулись с вязанкой черемухи. Дина попросила:
— Алик, отнеси черемуху Сергею. Только не говори от кого, ладно?!
— Ладно, отнесу, — ответил он со вздохом, которого она не могла не заметить. — Мне-то можно кисточку или Сережкиного разрешения ждать?
— Можно. Вот эту!
И она подала ему ту увядшую ветвь, которую сорвала в саду старика Реснянского.
2
…В речное училище Горобца привела… матросская форма. В пятнадцать лет не слишком разбираются, какая разница между моряком и речником, если у того и другого одинаковая форменка с голубым воротником и широкий ремень с якорем на бляхе. Матросы носили еще и бескозырку с лентами, зато речники — мичманку. От этого их форма выглядела ничуть не хуже, даже романтичнее: мальчики в черных фуражках с белыми кантами были похожи на офицеров. Окончив курс, они получали по военкоматскому ведомству лейтенантское звание, а по речному — направление «в гражданку».
На вступительных экзаменах Сергей срезался. Но какой настоящий мореход возвращается в гавань, не достигнув желанного берега? Сергей забрал документы, а домой отправил телеграмму: «Все в порядке, пишите на главпочтамт».
Работал он в порту. На элеваторном участке пыль от зерна пробивалась через спецовку, через марлевую повязку на лице, разъедала потное тело. Ко всему тут было жарко, как в парной. Семь часов каким-то чудом выдерживали одни женщины. Сергей перетягивал и клепал транспортерные ленты, ремонтировал подъемники — терпел этот ад ради общежития, ради крыши над головой.
По осени он написал заявление:
«Поступаю в училище второй раз. Год, который я потерял как курсант, не прошел впустую. В порту я видел тяжелую работу и плохую механизацию. Думаю, что, окончив училище, смогу помочь людям…»
Приемная комиссия снисходительно посмеялась над заявлением. Но доцент Викулов запомнил его фамилию. Горобцу и его сокурснику Голубеву он доверил ключи от техкабинетов.
Друзья не раз открывали «новый свет» и изобретали колесо. Это была тренировка мозга. Дипломы Горобец и Голубев защитили самостоятельным изобретением. Сконструированный ими ограничитель грузоподъемности кранов пустили в производство. Таков был итог юности и первый шаг в самостоятельную жизнь.
3
Через несколько дней после открытия навигации Сергей зашел к Черемизину. Без Павла Ивановича в его кабинете свободно умещались человек пять-шесть. Они бы рядили свои дела и не смущались ни теснотой кабинета, ни его тонкими стенами и ненадежными окнами. Сухие одинарные рамы и стекла начинали дребезжать, стоило здесь, появиться Черемизину и сказать два-три словечка полным голосом. Когда он садился на высокий табурет, загораживал спиной окно да еще раздвигал по столу широкие, как лопатки, локти, кабинет словно сжимался, в нем становилось трепетно-боязно, неуютно, точно в карточном домике.