Алик отнес весла и вышел за калитку. Недавний дождь сбил дорожную пыль, вымыл заблестевшие в рассветном глянце окна, в садах очистил листву и напоил прохладой и чистотой воздух. Широкие, как ладони, листья черемух, блестевшие каплями влаги, источали горьковато-сладкий запах. Алик сорвал с ветки зеленую ягоду и бросил на язык. Глядя на Сергея, уходившего в обнимку с подругами, он даже не поморщился от вяжущей горечи черемухи. Горько сделалось ему от досады на себя за неумение свободно разговаривать и ухаживать за девушками, как это могут Володька или Сергей…
У своей калитки Дина сказала:
— Ну вот мы и пришли…
Люда заторопилась, запрещалась, по Сергей удержал ее:
— Так нечестно. Дина теперь дома, а вдруг с тобой что случится? Я же именинник, и я буду виноват… Ну скажи ты ей, Дин!
— Что вы, — запротестовала Люда, — провожайтесь сами, а я добегу.
— Не-ет, — Сергей поймал Люду за рукав и пошел с ней.
— Тут будешь жить? — спросил он.
— Да.
— Ты дружишь с парнем?
— Да.
— По-настоящему, по-хорошему?
— А можно дружить по-плохому?
— Ну, вы… любите друг друга?
— Наверное…
— Ты только не думай, что твоими ответами я буду заполнять анкету. Сама справишься.
— Справлюсь, — ответила она без улыбки.
— Он скоро вернется?
— Да. Года через два.
— Совсем немного. Я подожду.
Она слегка улыбнулась. Но у крыльца руки ему не подала, сказала «до свидания» и ушла.
Хрупкая и какая-то жалкая в мокром платье, она казалась ему очень маленькой. Кольца волос прилипли к румяной щеке, ко лбу. От фонарика, которым Сергей осветил ее, дождевые брызги в волосах радужно засверкали. Люда не заслонила лицо рукой, не отвернулась, словно позволила ему увидеть и запомнить ее именно такой — с поджатыми губами большого рта, острым подбородком и немного вздернутым носом. Глаза ее под спокойными бровями смотрели устало, с грустью, которую Сергей принял за усмешку.
И еще он заметил, что руки ее висели свободно, а пальцы были сжаты в маленькие острые кулачки. «Воинственная», — подумал и хотел спросить, уж не с ним ли она собирается драться, но не успел — услышал «до свидания» и скользящий щелчок дверной задвижки.
ИЗ ЗАПИСОК ВЛАДИМИРА КЕРЖОВА
Буду вести записки, а то пропаду с тоски.
Завидую я ребятам. Им не хватает времени: встречи устраиваем по дням рождения, как будто дела дружбе помеха. Аликова спешка еще понятна: его Кульденко испортил красками. А Серко торопится куда? На пенсию? Тогда, значит, на персональную.
Вообще-то я дурак, законно! Альбертино на мои издевки ноль внимания. Ведь с чокнутого не спросишь! В училище все в один голос: «Кто? Что? Кержов? Кореш свой в доску! Вольтонутый немного…» А я, что ли, виноват? Я посерьезнее их — вроде и смеюсь со всеми, а сам жду свою волну, не упущу, будьте спокойны, товарищи дорогие.