— Пойдете механизатором к Горобцу. Ответственность за сдачу питателей ложится на вашего адвоката, Синько, на Горобца. Срок сдачи прежний — пятнадцатого числа.
…По дороге к мастерской друзья молчали. Возле диспетчерской, когда засмолили по второй сигарете, Алик нарушил молчание:
— У меня постоянно забирали людей — раз. Самого отправляли на инвентаризацию, за кислородом, отрывали от дела — два. Чертежей нет, а старая конструкция такая, что…
— Негодная, знаю!
— Я, Серега, не обижаюсь. Все-таки на душе легче, когда знаешь, за что страдаешь. Жаль, рисунок неудачный…
У крайнего причала, не сговариваясь, остановились. Облокотились на перила, думали о своем. С верховья и малых рек уже шла по Амуру осенняя шуга. Ветер то прижимал отлитые из свинца льдинки к берегу, то неожиданно заворачивал и отгонял их на середину реки. Течение подхватывало лед и несло дальше, к сиротливому без зелени острову. Утром на льдине видели дикую козу. Ребятишки провожали ее вдоль берега и, вернувшись, рассказывали, что льдину отнесло к Цаплиному острову. Там коза не выдержала и прыгнула в воду.
Слушая их, рабочие-охотники утверждали, что коза эта не пропала и теперь отлеживается на острове в тальниках. А уж если подвернется такой случай поговорить о козах, вспоминали каждый «свою» и чесали руки — скорей бы снег! Хочется пойти с ружьем по пороше.
В прошлом году дикая коза сдуру забрела в сарай к Два Пи-Эр. Он носился в подштанниках по двору и не знал, что делать. Позвонил Подложному, тот дал команду: козу обезвредить. Кое-как сладили с дикой!
Дразня охотников, к вечеру снег повалил густой и хрупкий. Утром же тучи рассеялись, глянуло солнце, и к обеду на улицах опять отсырело и раскисло.
2
Володька Кержов приходил к Сергею в мастерскую, садился на колченогий табурет, подпирал рукой щеку и терпеливо ждал, пока Горобец подпишет наряды, отдаст распоряжения и, нагнувшись через стол встречь Володьке, спросит:
— Чего тебе?
— Как сегодня погода?
— А я тебе что, метеостанция?
Володька не спеша подпирал другую щеку, толстые губы, которые он закусывал, расползались в улыбку:
— Вот я заметил, какое у тебя настроение, такая и погода. Нахмуришься — тучи, разозлишься — дождик, грязь и всякая мура.
— Сам ты мура. Помог бы вот лучше…
Сергей просил Володьку получить горбыль на пилораме, рулон ленты или гвоздей и роликов со склада, чтобы ремонтники у него же — у Кержова — не сидели завтра без дел.
Последнее время Горобец улыбался реже ноябрьского солнца. Ставили его начальником мастерской, думал тогда, что хлопот здесь меньше, чем на участке, а самостоятельности побольше. Думал, начнет он переделывать пристань наново. А самое начало виделось ему в мастерской, в гараже. С сантиметром в руках он обходил тракторы, вымерял ширину гусениц, вынюхивал что-то на узкоколейке, чертил схемы, прыгал по раскуроченным баржам и все что-то высматривал, соображал.