Бочкарев слюнявил на языке палец и с хрустом перелистывал амбарную книгу. Он, казалось, радовался, что Сергей задевает его:
— Кро-ой, Горобец, пусть зна-а-ют, как надо работать!..
— Если переписка скота такое ответственное дело, — улыбнулся Горобец, — почему бы не доверить это Михаилу Григорьевичу? Работа у него не спешная, деревню знает вдоль и поперек…
Подложный шевельнул бровями и стиснул челюсти, чтобы скрыть смех. Но другие засмеялись, и Черемизин спросил Бочкарева:
— Пойдешь, Михаил Григорьевич? Так и быть, отпущу!
Подложный будто очнулся:
— Ну, Павел Иванович, послушаем тебя…
Черемизин крякнул и провел рукою по подбородку, словно снимая паутину. Встал — широкоплечий, высокий. Заговорил певуче и мягко:
— А верную дал характеристику Горобец. Ворошить прошлое — дело хитрое. У всех молодых ошибки были — новое место, опыта нет. Все это верно, так. Но Синько, — Черемизин развел руками, — серьезный парень и… не выполняет приказ. Обидно, что посылают на перепись скота?.. Девчат переписывать пошел бы, а?! Кого ж послать, если не тебя, грамотного, красивого! Грузчиков, кто «а» и «б» связать не может? Полдня будут графу заполнять, и получится на двор по дюжине коров и одной курице…
По-разному слушали сейчас Павла Ивановича. Бочкарев придирчиво — его бесило, что начальник участка хоть и шутливо, а поддержал горобцовский выпад. Конспектируя, Бочкарев пропускал мягкие слова Черемизина, кое-где заострял его мысль и попутно прикидывал, стоит ли возражать начальнику участка…
Алик и Горобец соглашались с Черемизиным. Подложный задумался над мерами наказания. Неподходящими казались ему внушения и предупреждения, строгие и нестрогие выговоры За Синько и другие грешки есть, и когда Подложный «заострил внимание» на них, то наказание Алику будто само слетело с языка.
— Дело не в одной переписи, — сказал Подложный. — Синько поручалось к пятнадцатому изготовить новые питатели. Сегодня девятое, а работы не начаты. Срыв! Встает вопрос о возможности дальнейшего пребывания Синько на занимаемой должности. Если вы чувствуете себя недостаточно подготовленным, мы освободим вас, Синько! Силой не держим, тем более во вред государству…
Скрипело в руках Бочкарева перо, выводя под диктовку начальника пристани:
«…За неоднократные нарушения дисциплины и невыполнение моих приказов Синько с должности техника снять и перевести на два месяца в механизаторы».
Сделав паузу, Подложный спросил Алика:
— А как вы, Синько, не возражаете?
Алик, считая, что совещание окончено, грустно улыбнулся:
— Как же возражать? Скажете, опять приказов не выполняю.