Он что-то произносит на незнакомом, окающем языке.
— Не понимаю… — хрипло шепчу пересохшими губами. — Нихт ферштейн, комрад. Ду ю спик инглиш? Парле ву франсе, придурок?
Пожилая рожа незнакомца отстраняется, и я чувствую, как голову мне обмазывают дурно пахнущим кремом.
Боль возвращается, раскалывая череп на много кусочков. И пусть с прежней она не идёт ни в какое сравнение, но заставляет снова выть и плакать не по-детски. Я отключаюсь, спрятавшись от неё в безумных картинках воспалённого мозга.
— Как самочувствие? — слышу надтреснутый старческий голос, приходя в себя.
— Нормально… — невнятно отвечаю, приспосабливая язык к словам.
Приспосабливая? «По-каковски» сейчас говорю? Явно не русский или европейский. Странное ощущение незнакомости и одновременного понимания. Пытаюсь встать, но железные полосы, перехватившие тело, не дают этого сделать.
— Понимаю. Не самая удобная кровать, — видя мои потуги, продолжает голос. — Что будешь делать, когда освободишься?
— Вопросы задавать. Потом по обстоятельствам.
— Хороший подход. Отпусти его, Харм.
Чёрный вихрь пронёсся мимо меня, дав возможность вздохнуть полной грудью без этих железяк. Сел. Осмотрелся. Посреди огромного зала, который так и тянуло назвать историческим, стояло несколько рядов деревянных скамеек, на одной из которых восседал дед в роскошной шубе. У его ног лежала знакомая по глюкам ящерица.
— Здрасти… — как можно вежливее поприветствовал обоих. — Что за хрень?
— Эта, как ты говоришь, «хрень» — твой новый дом, а я — твой хозяин.
— Хлебало не треснет?
— Точно, воин, — обратился старик к земноводному. — Сразу грубит. Сейчас попытается напасть, если не получит ответов, удовлетворяющих его примитивный ум.
— Пшшш…. - ответила ящерица, явно, соглашаясь с «пенсионером».
— Как тебя зовут? — снова переключился он на меня.
— Илья.
— Будешь Илий. К нашему миру такое имя больше подходит.
— К вашему? Судя по твоей морде, я в аду?
— Где?
— А вот это сейчас ты мне и расскажешь! Повторю! Что за хрень?
— До сих пор проявляет сдержанную агрессию, но держит себя в руках. Не всё так плохо. Ты в мире… Хотя знать тебе нужно только то, что теперь являешься ты, Илий, — попробовал новое имя «на вкус» старик, — подданным Нагорного королевства. В своём месте ты умер. Считай, что я подарил тебе новую жизнь. Можешь не благодарить — мне всё равно. Не хочешь звать хозяином — зови Кортинаром. В принципе, это ничего существенно не меняет.
Вспомнились последние мгновения. После гранаты, упавшей рядом с башкой, даже кошка с девятью жизнями не оклемается. Неужели, действительно, окочурился? Да… Не так я себе загробную жизнь представлял! Где-то в глубине души, рассчитывал попасть на вечный пир в окрестностях Асгарда или у Велеса в дружине. Всегда любил мифологию за позитивное посмертие.