— Я убежден в этом. Там, за кордоном, я еще какое-то время мечтал о реванше. Верил белому атаману Семенову, что мы вернемся в Россию победителями. Теперь, вернувшись на родину, я увидел, я понял, как мы смешны, мелки и ничтожны перед той громадной силой, которая поднялась против нас.
— Что же это за сила? Не пойму я сегодня вас, Алексей Ильич. Не пойму. И не узнаю, — сказала со вздохом Кармацкая.
— Народ — вот эта грозная сила, сударыня. Лука Бобров этого не понимает. И никогда не поймет. А вам, с вашей тонкой душевной организацией, с вашим умом и чуткостью, следовало бы держаться подальше от этого авантюриста. В нем что-то есть от Гришки Распутина. Даже во внешнем облике. Не говорю уже о его характере — авантюрист, проходимец, палач! — с ожесточением сказал Татарников.
— Не в себе вы сегодня, — проговорила с кротким вздохом сожаления хозяйка дома.
— Это определенно, — охотно согласился Татарников.
— Вижу, если отказываетесь даже выпить со мной рюмку вина.
— Увольте, голубушка. Сегодня — пас. Не могу.
«Худо дело — табак! Должно быть, зачуял недоброе, выродок, оттого и не пьет», — подумал Лука Лукич, глядя сквозь замочную скважину на стоявшую на столе бутылку портвейна и два хрустальных фужера, до краев наполненных золотисто-лимонным вином. Лука Лукич знал, что бокал вина, стоявший ближе к Татарникову, по договоренности с любезной хозяйкой этого дома был отравлен мышьяком, дозой, вполне достаточной, чтобы разделаться с опасным есаулом без особой возни и шума…
Но Татарников упорно отказывался пригубить роковой для него бокал, и было уже ясно, что он не выпьет его. А это разрушало все планы и замыслы Луки Лукича.
Нет, к сожалению, номер явно не удавался! А послушав сегодняшние речи Татарникова, Лука Лукич еще более укрепился в своем решении поскорее, любыми средствами избавиться от этого человека. И Лука Лукич твердо знал одно: выпустить в эту ночь из своих рук Татарникова было немыслимо, невозможно!
Между тем Татарников сказал, настороженно прислушиваясь к чему-то:
— Нет, судьба покойного инженера Стрельникова никак не улыбается мне, мадам!
— Совершенно ничего не пойму. При чем тут опять Стрельников?! — досадливо спросила Кармацкая.
— Чего же тут непонятного! У меня нет охоты умирать от руки Луки Боброва.
— Странные речи, Алексей Ильич! И что за связь: Стрельников и Бобров!
— Прямая, сударыня!
— А именно?
— Да вы что, в самом деле верите в самоубийство инженера?
— Это доказано судебной экспертизой.
— Ах, эти мне районные Шерлок Холмсы! — сказал с кривой усмешкой Татарников.
— Вы подозреваете Боброва в убийстве? — спросила, метнув взгляд на двери гостиной, Кармацкая.