— Когда? — глухо спросил он наконец, не отнимая руки от глаз.
— Вчера, — сквозь слезы прошептал Никита.
— Веселов?
— Да…
— Так я и знал! — воскликнул Егор. Он вскочил и резким движением смахнул скудные слезы. — Ведь говорил же, что надо Талбу от Луки избавить! Не соглашались: «Разве можно! Незаменимый человек, единственный грамотей!» Это что?
— Акт наслежного ревкома.
— Прочти.
Никита, запинаясь, прочел составленный им коротенький акт.
Егор окликнул Кадякина.
— Зови членов бюро, — сказал он твердым голосом. — Матвеев в Ойурском наслеге. Срочно пошли туда нарочного, чтобы сейчас же прискакал. Только… держи язык за зубами. А ты попей у старика чаю, — обратился он к Никите и, вынув из стола тарелку с кусками хлеба, придвинул ее к парню.
— Мне бы поспать! — прошептал Никита, с трудом поднимая тяжелые веки.
Егор уложил его на стариково тряпье.
— Конь во дворе… — пролепетал уже сквозь сон Никита.
— Ладно, ладно! Спи знай…
Когда Никита проснулся и протер глаза, из соседней комнаты до него донесся гул человеческих голосов. У двери стоял, опершись на берданку, Василий Кадякин. Он тут же присел рядом с Никитой, совсем по-домашнему положил ногу на ногу и зашептал:
— Ну и спишь же ты! А тут дела!.. Сегодня ночью удрали к бандитам Никуша Сыгаев и Михаил Судов с женами, потом Захар Афанасьев и еще другие буржуи. Сейчас идет заседание волревкома и бюро, — добавил он, затем, помолчав немного, встал и слегка приоткрыл дверь.
— Итак — послышался оттуда зычный голос Афанаса, — немедленно вызываем всех коммунистов, оставляем в наслегах только председателей и секретарей ревкомов. Открываем запись добровольцев, проводим по улусу сбор оружия всех видов и создаем местный красный отряд. Кроме того, необходимо сегодня же арестовать жен бандитских главарей…
— Надо бы и других родственников! — донесся голос Семена Трынкина.
— Нет, пока достаточно жен… Егора Ивановича посылаем в Талбу…
— Я ведь не знаю, кто из них где нынче зимует, — послышался спокойный голос Сюбялирова. — А надо действовать точно и быстро, чтобы в одну ночь управиться.
— Возьмешь с собой комсомольца из Талбы Никиту Ляглярина. Но это не все. Арестованных сдашь в Талбинский ревком, а сам с Семеном Трынкиным и Кадякиным на двадцати лошадях — десять отсюда возьмешь, а десять придется мобилизовать в Талбе — срочно проедешь…
— В Быструю? — подсказал Трынкин.
— Да. Там застряло около сорока охотчан… Они совсем измучились, и мы должны их выручить… Закрой, Кадякин, дверь… Я думаю…
Кадякин прихлопнул дверь, и речь Афанаса превратилась в неразборчивое гудение.