Поздно вечером в штабе стало известно о появлении Гавриша. Его немедленно арестовали, и он сообщил, что накануне ночью по пути в Нагыл к ним в зимовье пришел Сюбялиров, который чуть не застрелил его, Гавриша, отобрал у него лыжи, а Ивана Малого обвинил в измене и увел с собой.
Лука в душе был доволен, узнав, что Сюбялиров ушел, не наделав им больших бед, но он не мог простить Гавришу Уланчика, якобы отобранного потом красными. Поэтому Гавришу пригрозили расстрелом и отправили его в старое здание ревкома, ныне превращенное в тюрьму. Там он встретил своего отца, слепого Николая, который был арестован за ограбление церковной земли и за призыв к расправе над богачами. Нашлись и знакомые. Егордан Ляглярин, например, был посажен за сына-комсомольца. Кроме того, там сидел тихий великан Василий Тохорон, который чуть не избил когда-то Луку Веселова и Романа Егорова да еще нагрубил на сходке Никуше Сыгаеву; был здесь и сторож ревкома, глухой старик Тосука, тот самый, что больше всех плакал и убивался на похоронах Эрдэлира и оскорбил самого Луку, когда тот открыл школьный шкаф и стал выкидывать учебники на раскурку.
Семен Трынкин, Сергей Кукушкин, ревкомовец Егор Найын, жена Эрдэлира Агафья и захваченные в Талбе член волревкома Матвей Мончуков и бывший заведующий Нагылским интернатом Ефим Угаров, как наиболее опасные преступники, содержались во внутренней тюрьме штаба.
Вскоре в улусе сформировался партизанский отряд Сюбялирова. Егор Иванович был в этом отряде не командиром, а рядовым бойцом, но в народе, про партизан так и говорили: «Отряд Сюбялирова». За один день Сюбялиров ухитрялся побывать в трех наслегах. Он созывал собрания жителей, призывал трудящихся вступать в красные отряды, добывал для бойцов продукты и одежду.
Пощипывая свои жесткие усы, он рассказывал людям о кровавых боях, о предательстве буржуйского отродья, говорил о будущей счастливой жизни и о ближайших задачах так же просто и искренне, как люди в мирное время рассуждали об урожае, об охоте на зайцев или о постройке юрты.
Слухи об отряде Сюбялирова все чаще и чаще доходили до Тишко и не на шутку тревожили капитана. Однажды ночью в штаб прискакали два постовых со станции Хомогой. Они рассказали, что их гарнизон был обстрелян отрядом не менее чем в пятьдесят человек. Троих убили, а они двое спаслись только благодаря богу. Они уверяли, будто сами слышали голос Сюбялирова.
Бандиты всполошились и бросились на южный тракт, чтобы устроить там засаду.
Тишко и Лука мерзли в засаде до полудня, пока не выяснилось, что Сюбялиров с двадцатью всадниками прорвался в Быструю по летней дороге. Двое постовых, которые стерегли ее, едва успели спрятаться, и красные, к счастью, промчались мимо, не заметив их. А они лежали за пнями и сумели разглядеть самого Сюбялирова, какого-то русского человека и Веселовского рысака Уланчика, на котором сидел паренек, закутавший голову башлыком, красные вели за собой много оседланных коней, без седоков.