Вскоре из Якутска в Чаранский улус, находящийся в пятидесяти верстах от Нагыла, вышел сформированный из добровольцев горожан и учащейся молодежи отряд красных в сто человек под командованием Ивана Воинова. Под напором бандитов, нажимавших в двух направлениях, нагылский отряд вместе с беженцами двинулся туда же.
В Чаранском улусе пробыли дней десять. За это время установить какую-либо связь с городом не удалось. Посланные с донесением два лучших верховых погибли в пути. В конце концов все партизаны и беженцы из трех улусов, слившись с городским отрядом, глубокий ночью вышли в сторону Якутска.
Впереди, по бокам и позади огромной колонны, медленно продвигавшейся по тракту, шли и ехали вооруженные люди — красноармейцы и партизаны.
Вся эта устремившаяся в город масса людей — русские и якуты, старики и ребятишки, мужчины и женщины— была объединена воедино, словно крепкими обручами охвачена, железной дисциплиной. Тут действовала партийная организация во главе с Виктором Бобровым, на которого, кроме общеполитического руководства, была возложена и охрана здоровья людей. Тут действовал военный штаб под начальством пылкого и неутомимого Ивана Воинова. Тут действовала советская власть в лице выборных представителей трех улусов, под председательством Афанаса Матвеева. Ему подчинялось множество отделов и комиссий. Снабжением людей продуктами и одеждой ведал Федор Ковшов, самый шумный, вездесущий и всеведущий человек. Лошадей, фураж, сани и сбрую поручили заботам рассудительного Егора Сюбялирова. А Майыс помогала Боброву и ведала медикаментами. Молодежь группировалась вокруг комсомольцев.
— Молодежь! — кричал Никита, который стал чем-то вроде командира молодых бойцов. — Молодежь! — кричал он как можно громче после короткого совещания на ходу. — Нам приказано…
И к нему отовсюду сбегались парни и девушки выполнять приказ.
Вожаком молодежи Никита стал не потому, что он был лучше всех. Нет, были здесь и не менее смышленые юноши, а уж более ловкие и сильные — и говорить нечего. Но среди якутской молодежи он в числе очень немногих сносно владел русским языком. Кроме того, Никита давно знал Боброва и Воинова и говорил с ними, не стесняясь своего произношения.
Так он стал незаменимым переводчиком у Воинова и вообще помогал каждому, у кого возникала необходимость объясниться с товарищем, не понимающим его языка.
— Эй, Никита! Вот он мне что-то говорит, а я никак в толк не возьму…
— Где Никита?.. Так мы не столкуемся…
— Никиту надо позвать…
И Никита приходил на помощь во всех подобных случаях. Но переводил он только частные беседы да повседневные мелкие поручения. Переводчиком общих распоряжений и обращений был учитель Иван Кириллов.