Егордану становилось все хуже и хуже.
Через несколько дней Федор пришел в сопровождении сына. Лука Губастый держал какую-то исписанную бумагу, в правом ее углу была приклеена марка с изображением орла, а внизу красовалась печать наслежного князька.
— Подержи-ка, Егордан, — сказал он, нагнувшись к больному и тыча его карандашом в грудь.
Егордан покорно и молча прикоснулся к карандашу своей распухшей ладонью.
Лука взял у него карандаш и написал что-то на бумаге.
— Под печатью с царским орлом ты поклялся уплатить мне долг в сумме девятнадцати рублей, — торжественно объявил Егордану Федор, плотно прижимая ладонью завязанные платком глаза.
— Ну что ж… Я и без кабалы не отказывался от этого.
— «То, что останется от нынешнего года, будет перенесено на будущий год с обязательством уплаты мною ста процентов сверх долга». Так ты тут говоришь, Егордан? — будто читая через платок, произнес Федор. Впрочем, и без платка он тоже не мог бы прочесть. Федор снова поднес бумагу к лицу. — Скажем, останутся в этом году за тобой два рубля, так ты в будущем году в это время уплачиваешь уже четыре рубля, так ведь?
— Что поделаешь…
— Еще бы! Конечно! — раздался насмешливый голос Дарьи. — Это не ново, что люди весь свой век в собственном поту купаются, а после смерти еще и детей своих в кабале оставляют!
— Эй, ты! Придержи-ка свой поганый язык, ведьма! — Широкое лицо Луки налилось кровью, вывороченная нижняя губа затряслась.
— Не ругайся ты с ней, сынок, она из ума выжила, — обратился Федор к Луке и нагнулся над стонущим больным — Ты, Егордан, будто в обиде на меня за этот договор. Но кто же, чудак, обижается на царскую печать с орлом! Мы с тобой, Егордан, — голос Федора перешел на вкрадчивый шепот, — стареем, да и здоровье у нас уже не то… Мы с тобой можем вдруг оказаться на вечном покое. Тогда как, а? Ведь дети-то наши останутся…
— Вот, вот, об этом и речь! — подтвердила Дарья.
— Вот, вот! — повторила Федосья, появляясь из хо-тона. — А может, к моим сыновьям судьба будет милостивее, чем к нам.
— Бог милостив, а человек удачлив, — послышался голос Дарьи. — Что говорить о молодых! Еще ведь неизвестно, кто впереди окажется…
— Да замолчишь ли ты, ведьма! — заорал Лука и сделал порывистое движение в сторону Дарьи.
Но в этот момент вбежал в юрту Дмитрий. Он вытер ладонью пот с лица, отдышался и объявил:
— Сейчас из Кымнайы приедет Бобров, фельдшер. Он пошел ловить своего коня в поле, а я сказал, что мне нужно отлучиться ненадолго, кое-кого повидать, и во весь дух сюда бросился. Надо бы Егордана подготовить, помыть немного, а то… Русский фельдшер может побрезговать и не станет больше ходить.