— А говорили-то, что вас туча идет, чуть ли не три тысячи человек с сотней пулеметов. Любят же люди преувеличивать! Ну что ж, пойдем, что ли? А то ведь вас сзади обошел красный отряд в триста человек, того гляди ринутся в бой.
— А переговоры? — забеспокоился Захар.
— Дома! Здесь холодно…
Сюбялиров вернулся к своим и дал команду трогаться.
Если позади было триста человек, то сколько же могло быть впереди! И бандиты понуро последовали за маленьким отрядом.
Ни разу не оглянулся Сюбялиров на обратном пути, пока вся колонна не втянулась во двор улусного исполнительного комитета. Здесь он, как хозяин дома, принял у гостей оружие на хранение.
Так отряд белых, насчитывающий около двухсот человек при трех пулеметах, без единого выстрела сдался нагылскому гарнизону, едва превышающему полсотни людей. Да и то почти половину из них составляли старшие школьники и жители ближайших наслегов.
С возвращающимся в Талбу Иваном Малым Никита послал родителям горячее письмо, в котором сообщал, что он опять «добровольно мобилизован партией ленинских коммунистов», потому что Красная армия терпит без него, опытного переводчика и разведчика, большие неудобства.
На другой день все защитники Нагыла вместе с чаранскими красноармейцами повели под конвоем сдавшийся отряд Захара в Чаранский улус. А еще через день Сюбялиров, Кадякин и Никита повезли трех главарей этого отряда в город. Амнистия на них теперь уже не распространялась.
В Якутске Сюбялиров узнал о том, что через два дня после их выезда, западнее Чарана вынырнул прибывший из Охотска отряд генерала Ракитина и перерезал Якутско-Чаранский тракт.
В военкомате Сюбялирова и Кадякина немедленно определили во вторую национальную роту ЧОНа.
Дошла очередь до Никиты.
— В народно-революционный добровольческий отряд! — ужасно пренебрежительно, как показалось Никите, бросил старый военный в огромных очках.
— К бандитам?! — изумленно воскликнул Никита.
— Что?! — закричал старый военный, широко открыв щербатый рот. — Пять дней ареста!
— Есть пять дней ареста! — гаркнул раздосадованный Никита.
Он повернулся кругом и хотел было уже идти, но уловил смешливые искорки в прищуренных глазах случившегося тут же Ивана Воинова, который все мигом устроил.
Так, чуть не угодив на гауптвахту «за язык», Никита все-таки вступил бойцом во вторую роту ЧОНа и самым лучшим образом завершил свое стремление вернуться в ряды вооруженных защитников своей молодой республики.
Второго февраля 1923 года головной отряд Пепеляева внезапно напал на крупный гарнизон красных в узловом пункте Тайга, в двухстах верстах на юго-восток от Якутска. После трехчассвого боя, перешедшего в рукопашную схватку, белые заняли этот «стратегический ключ к Якутску», как определил сам Пепеляев.