Тут уже зароптали все. Теперь Захар окончательно утратил начальственный тон, он уже не кричал на своих солдат, а уговаривал их, утешал, обнадеживал и понуро оправдывался, стараясь смягчить сыпавшиеся отовсюду обвинения:
— А может, это уже наши… Взяли Чаранский улус, ну и…
— Какое там «и»? — зашипели все на него. — Ты что, ослеп, что ли, не видишь — повсюду красные флаги!
Отойдя в сторонку, три командира уселись на пнях и устроили военный совет.
— Что будем делать? — прошептал Захар.
— Что хотел делать, то и делай! — заорал старый Карбузин. — Я живи себе тихо в лесу…
— Тише… этак услышат не только наши солдаты, но и враги… Эх, узнать бы, взяли наши Чаран или…
— Узнай иди! — крикнул старик еще громче. — Говорил: «Вот только до якуты добираться…» Добрались, хорошо встречай нас твои якуты!.. Молчи ты! — обрезал старик сына, который мечтательно бормотал о том, что если бы были олени, хорошо бы повернуть в лес, подальше от всяких белых и красных.
— Довольно там шептаться! — злобно выкрикивали начинавшие мерзнуть солдаты.
Так бандиты протоптались в нерешительности у опушки до самого вечера. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы из ворот ул исполком а неожиданно не выскочил всадник на большом сером коне. Он поскакал прямо к занятой врагом опушке, но, не доехав до противника шагов двести, осадил рвущегося вперед коня и крикнул высоким голосом:
— Э-эй! Будем, наконец, воевать или нет? Давно ведь друг другом любуемся, так и глаза могут разболеться. Особенно у таких близоруких, как Захар Афанасьев.
Захар поднялся на пень.
— Матвеев! А сколько вас? — заорал он и сам усмехнулся нелепости своего вопроса.
— Сколько есть и еще полстолька, — ответил Матвеев. — На каждого вашего солдата по десятку найдется. Так вот, давайте воевать, если хотите.
Захара как ветром сдуло на землю. Опять разгорелся спор.
Минут через пять Захар снова взгромоздился на пень и крикнул:
— Пришлите делегацию!
Сюбялиров наскоро подобрал себе небольшую группу из пятнадцати человек, оказав при этом большую честь Никите тем, что включил его тоже в число парламентеров, и несказанно обидев Федора Ковшова, который весьма выразительно смотрел на своего начальника.
«Разговоров с ним не оберешься», — подумал Егор Иванович, отводя от него глаза и называя следующую фамилию.
Как на парад, повел Сюбялиров свой маленький отряд через мост по направлению к опушке. Остановились они у самого лесочка, где Сюбялиров спешился и один подошел к бандитским главарям. Он мирно разжег свою трубочку, покурил и, пощипывая кончики усов, скучающим тоном сказал: