— Ты читал? — почти вскрикивает Никита и, быстро подбежав к Прокопию, кладет перед ним книгу, раскрытую на только что прочитанном рассказе.
Прокопий склоняется над книгой, но тут же выпрямляется, некоторое время сидит, глядя своими умными глазами куда-то вдаль, потом тихо говорит:
— Читал, конечно… Виноват капитализм. Это он сделал их нищими, заставил воровать и погубил…
Потом они долго сидят, тихо беседуя. Никита все больше убеждается, что он читал очень мало книг и вообще очень мало знает. Но это его не обескураживает, а зажигает в нем желание знать как можно больше.
Наконец друзья отправляются в общежитие. Они идут по тихой улице, оживленно разговаривая. Слегка пощипывает предутренний мороз…
— Тише… Тише ты… Людей разбудишь… — шепчет Данилов, пробираясь к своей постели.
В городах открывались новые магазины частных торговцев. Весной прибывали по Лене целые караваны паузков с купеческими товарами, и на берегу шла шумная ярмарочная сутолока со всей ее грязью и исступленной борьбой за наживу. Улусные спекулянты пригоняли скот, привозили масло и пушнину. В улусах, как грибы, вырастали частные лавчонки.
Запрятавшиеся в незаметных юртенках, разбредшиеся по таежным дебрям баи, торговцы, шаманы сначала робко, а потом все смелее стали выглядывать из своих темных берлог и под конец вылезли, забегали, засновали в поисках наживы. Из лесных ям и из двойных стен амбаров извлекалось упрятанное добро, вытаскивались дорогие вещи, чистилась, проветривалась одежда.
Нередко можно было услышать, как жирный бай покрикивал на соседа-бедняка:
— Сейчас нэп! Прошли времена твоего военного коммунизма!
В высшие учебные заведения больших городов стала проникать «золотая молодежь». Кулацкие сынки были пока лучше подготовлены, да, кроме того, у них всегда находились связи. «Незаменимый специалист» — родной дяденька восседал в каком-нибудь советском учреждении.
А Шаровы, Булочкины, Даниловы, Ляглярины — дети русских и якутских батраков и бедняков, сражавшиеся в красных отрядах, только теперь, после разгрома белых банд, горячо взялись за книги. Совпартшкола, батрацкие курсы, школы взрослых и другие учебные заведения были полны неграмотными и малограмотными молодыми парнями и девушками. Радость переполняла их. И, несмотря на внешнюю неловкость, неотесанность, они были свободными и счастливыми людьми.
Представители «золотой молодежи» говорили о них что они не умеют вести себя: они не входят, а врываются, не встают, а вскакивают, не смеются, а хохочут.
Но Булочкины чувствовали себя хозяевами жизни. Это они рядами прохаживались по коридорам школ, это они веселой гурьбой пылили по улицам города. Это их хор гремел повсюду: «Мы — молодая гвардия рабочих и крестьян…» Эго их ораторы словами и кулаками рубили сплеча, слишком легко и просто расправляясь с мировой буржуазией.