— Я же говорил…
— А я слушал. А теперь вижу. И могу засвидетельствовать, если понадобиться. Раньше за этот выстрел тебя бы затаскали… А теперь, теперь никто, небось, и не спросит, — он вышел во двор. Я, как привязанный, за ним.
Под окном он разве что на четвереньках не ползал. Потом нашарил щепочку, поковырял ею землю, поднес к носу и понюхал.
— Фу, гадость какая. А крови нет. Должно быть, убежал. Разбил окно и убежал.
— Кто убежал?
— А я почем знаю? Это ты видел, не я. Следов не видать, двор у тебя утоптанный. Ты бы землю вскопал, цветы посадил, что ли. Или помидоры, вот как у меня…
— Дядя Костя, а если это и не человек был вовсе?
Старик посмотрел на меня внимательно.
— Не человек? Ты зверя имеешь ввиду? Я слышал от наших, росомаха объявилась. Уже дважды в дома вламывалась, людей задирала. Но то не здесь, около Глушиц.
— Она могла и сюда…
— Ну, не знаю, — он покрутил головой. — Я по четвероногим зверям не того… Не знаю, честно.
После его ухода я закрыл ворота, поднялся на крыльцо. Скоро светать начнет.
В поисках добычи способна проходить до ста километров в сутки. Отличается свирепостью, беспощадностью, неутомима в преследовании добычи.
Не знаю, был ли заглянувший ко мне росомахой, но ружье я перезарядил. Потом поднялся в мезонин, пустой и неуютный, я когда-то думал, гости на лето приезжать будут, друзья, а вот не едет никто, разложил раскладушку и лег. Почему-то казалось, что я обязательно должен доспать, что от этого зависит что-то важное.
Я уснул. Но никаких откровений мне не явилось.
Утром я застеклил окно и прибрался — начерно. Под окном ничего особенного не нашел, только стекло и щепки. И то и другое я смел в совок. Вскопать землю. Хорошая идея. Пустить корни и полить. Потом и слезами.
Стук в калитку отвлек меня. Я подошел, открыл.
— У вас, говорят, ночью звери шалили? — передо мной стоял дачник, милый человек, а рядом, у его ног, подняв ко мне печальную морду, вздыхал бассет-хаунд.
— Да. Звери. Вернее, зверь. Одна штука.
— Вы не возражаете, если я пущу своего песика по следу? Знаете, Гельмут, его Гельмутом зовут, прекрасно берет след. Просто чудесно.
— Вы думаете, стоит?
— Ну, конечно. Понять, откуда пришла ваша росомаха, может, найти отпечаток.
— Ведь не кролик. Если схоронилась где-нибудь неподалеку…
— Это вряд ли. Да мы и осторожно. Так вы позволите?
Я посторонился, впуская дачника.
— Ап! — скомандовал он собачке, и она перепрыгнула через порожек. Для бассета довольно ловко.
— Она, росомаха, в то окно лезла?
— Именно в то.
— Идем, Гельмут. Работать, работать, — но пес заупрямился, сел, упираясь в землю всеми четырьмя лапами, и начал жалобно поскуливать.