Наверно, Вы знаете, что и у нас позади много всякого осталось: голод! Поистине тяжёлое испытание! Но возможно — ведь мы, венцы, вроде бы умеем терпеть, — возможно, самым тяжким было крушение всего, во что мы прежде верили. Это было самым мучительным. Если привык — в том, что касается работы, — устранять все трудности колоссальным напряжением мысли, а за последние 8 лет я только и сталкивался со всё новыми трудностями, перед лицом которых мысль, изобретательность, энергия, любые идеи — всё оказалось бессильным, то для человека, находящего смысл лишь в идеях, это означает крушение, если только он не будет искать опору — и чем дальше, тем больше, — в какой-то иной и более высокой вере. Что я имею в виду, вы лучше всего поймёте из моей поэмы «Лестница Иакова»[4] (оратория): я имею в виду религию, только без всяких организационных пут. Для меня в эти годы она была единственной опорой, пусть это будет здесь сказано впервые.
Что Вы поражены состоянием художественной жизни Берлина, это мне понятно. Но при этом обрадованы ли? Я ко всем этим движениям отношусь без особой симпатии, но не опасаюсь, что они так уж долго будут мне досаждать. Ничто так быстро не затихает, как подобные движения, вызванные к жизни столь многими людьми.
Правда, все они тащат на рынок наши шкуры, Вашу и мою. Мне это отвратительно, уж точно в том, что касается музыки: эти атоналисты! Да, чёрт возьми, я сочинял, не имея понятия о всех этих «измах». Что мне до них?
Я надеюсь, что скоро Вы сможете приняться за работу. Думаю, что как раз эти движения требуют, чтобы Вы положили им предел. Что у Вас в планах? Что слышно о вашей книге «Духовное в искусстве» [О духовном в искусстве]? Я о ней вспоминаю, потому что она вышла одновременно с моим «Учением о гармонии», которое я сейчас серьёзно перерабатываю для нового издания. Если Вам интересно, я сейчас работаю над «Лестницей Иакова». Я начал работу над ней несколько лет назад, но в самый разгар работы пришлось прерваться (на одном из самых захватывающих мест) из-за призыва в армию>72. С тех пор я так и не смог настроится на продолжение. Но теперь, кажется, дело должно пойти. Это будет масштабное произведение: хор, солисты, оркестр. Кроме того, держу в уме небольшое теоретическое произведение «Учение о музыкальном единстве», которое занимает меня уже несколько лет, но я его всё время откладывал, — наверно, оно ещё недостаточно созрело. И помимо этого: камерная музыка и т. п. В дальнейшем я подумываю написать Учение о композиции, для которого я тоже несколько лет веду подготовительную работу.