Все, что мне дорого. Письма, мемуары, дневники (Приставкин) - страница 142

И эти, что стоят сегодня у парламента с плакатиками, напоминают бунинскую старушку, которая кричала на улице: «Товарищи! Любезные! Бейте их, казните их, режьте их, топите их!»

Нынешние до поры барабанят в кастрюли и требуют (пока, пока!), чтобы им отдали гонорары Чубайса! И никто не объяснит великому нашему народу, что для таких гонораров нужен пустячок: работать, а не стоять с плакатиками… Ибо от «устройства волнений» пополнятся карманы не у вас, а у тех, кому это сегодня выгодно.

Известно, что Иван Алексеевич заплакал при виде упомянутой им старушки и… «этого разливанного моря страшных, несчастных, потерявших всякий образ человеческий, буйно и с какой-то надрывной страстью орущих дикарей…» Узнаете?! И мне, честное слово, хочется плакать. Ведь опять нас дурят. Раньше пугали евреями, американским империализмом, Чечней, нынче – Чубайсом…

И лишь обнадеживает, когда с изболевшей душой Иван Алексеевич издалека подает мне надежду: «И все же мы живем, и все же надо из последних сил тянуться, чтобы смотреть крепко и строго, чтобы жить сообразно человеческому – все же человеческому! – званию, – ну хотя бы в силу презрения, брезгливости к низости и зыбкости окружающего нас, – чтобы помнить, что все же будут – как все-таки всегда бывали, – иные, более человечные дни, когда каждому воздастся по стойкости и дальновидности его…»

Анатолий Борисович, держите нашу руку, и Бунин, и я, и многие другие – с вами!

Книга писателя Алексея Козырева «Минус один» имеет подзаголовок: «Из записок председателя комиссии по помилованию Санкт-Петербурга». Мне довелось десять лет возглавлять первую в России «помиловочную» комиссию, и я достаточно хорошо представляю тот криминальный материал, который прошел через ум, а потом и сердце писателя и лег в основу названной книги. Бесконечные дела убийц, маньяков, насильников, которые просят о милосердии, могут кого угодно отвратить от желания соприкасаться с этим миром, тратить на него драгоценные часы жизни. В начале девяностых, когда правозащитник Сергей Ковалев, сам отбывший тюрьму, попросил меня хоть на полгодика организовать дело помилования в стране, я сопротивлялся изо всех сил, и конечно, была против моя семья (как и у Козырева, доходило до развода!), и только страх за судьбы людей, засуженных по ошибке к смертной казни, заставил меня взяться за это тяжкое дело. А рядом со мной все эти годы работали такие великие люди, как Булат Окуджава, Лев Разгон и другие.

Алексей Козырев прошел тот же путь, от неприятия до чувства глубокого человеческого сострадания несчастным, кого судьба, в силу трагических обстоятельств, привела в тюрьму. В книге рассказана довольно типичная история предприимчивого человека, попытавшегося в условиях криминального окружения создать в России свой скромный бизнес и потерпевшего, как многие, крах, закончившийся кровавой развязкой. Первобытный капитализм, определяющий сегодня экономическое развитие России, это крайне уродливое криминальное детище, где все отношения между людьми определяют лишь деньги. Все покупается и продается, даже жизнь. Организованная преступность внедрилась во все сферы жизни (особенно в милицию) и диктует свои законы в отношениях между заправилами бизнеса. Пожалуй, не всегда, как описано в книге, при «наезде» используется в разборке встречная сила, иногда зоны влияния регулируются переговорами. Но кража людей, членов семьи, детей стала у нас почти нормой. Кстати, как раз в декабре, когда я находился в Швеции, работал на острове Готланд и встречался с моим другом Л. Э. Бломквистом, на мою семью в Москве произошел такой «наезд», угрожали жизни дочки. Причины понятны: моя демократическая позиция. Пришлось обратиться к другу, очень влиятельному человеку, который взял мою семью под защиту.