Гремит вагонная сцепка. Вагон начинают таскать по путям. Минут через пятнадцать прицепляют к какому-то составу. Ещё минут через десять поезд трогается. Мочевой пузырь переполнен. Терпеть уже почти невозможно. Арестанты шёпотом умоляют конвойных пустить в туалет. Поезд набрал скорость. Начинается вывод арестантов на оправку. Конвойный открывает дверь, и счастливчик бежит по коридору, «голову вниз, руки за спину, я сказал, сука, ща обратно побежишь», к вожделенному отхожему месту. Минута-две-три, вроде недолго, но умноженные на сто двадцать арестантов – процедура на четыре-пять часов. Кто-то не выдерживает, не успевает дождаться своей очереди. Таких, недолго думая, загоняют под первый ярус нар, чтоб поменьше воняли. Но всё же в целом этапу повезло. Перегон оказался длинным, и до следующей остановки все успели посетить прекрасное место в конце вагона. На следующей станции был праздник. На станционном пункте питания был выдан для арестантов суп из горохового концентрата. И даже ленд-лизовская ветчина в нём иногда попадалась маленькими кусочками. Красота. Но много есть не стоило. Не дай бог, по большому в туалет захочется. Это практически гарантированно с изгаженными штанами до конца этапа придётся сидеть. Каждый для себя решает дилемму – голодный желудок или дерьмо в штанах.
И потекли долгие, нудные часы, складывающиеся в такие же долгие сутки. Три раза в сутки кормёжка, привязанная по времени к стоянкам поезда. Раз в сутки посещение туалета, привязанное уже к движению поезда. Разговоры ни о чём с попутчиками. Большая часть попутчиков вообще не понимала, за что с ними так поступают. Или делало вид, что не понимает. Ну да, был капо[243] в лагере. Но это ж только чтоб выжить. Я ж никого не убивал. Ну да, бил кого-то, так кого у нас не били? Что теперь, за это сразу сажать? Ну да, был помощником старосты, ну составлял списки жителей. Да, там была графа про партийность и про членов семьи. И кто ж знал, что немцы по этим спискам будут арестовывать семьи коммунистов и красноармейцев. А я вообще всего лишь водителем при немецком госпитале работал. Ну да, нашу батарею бомбили на марше. Я испугался. Командира батареи прямым попаданием бомбы разорвало. Побежал до лесу. А там немцы. Так что я один, что ли, в плен попадал? Вон и генералов в плен, говорили, немцы брали.
Он вздрогнул. Что там этот чудик про генералов говорит. Не надо про них говорить. Вон лучше с этим эстонцем поболтаем. Капитан-кавалерист эстонской армии. Потом капитан же в Красной Армии. В первый день войны часть разбили немцы.