с пайкой. Ночь прошла. Подали завтрак. Не смог выспаться ночью, маясь от голода и постоянных движений сокамерников. Зато теперь, смолотив тарелку пшённой каши, почувствовал, что проваливается в сон и похрен на все движения. Хочу спать. Заснул. Пинок в бок. Какого?
– Учитель, тебя на выход кличут. Вставай.
Надзиратель ведёт в допросную. Маленькая комнатка. Маленькое оконце под потолком забрано решёткой. Стол, два табурета. И всё. Не, не всё. Еще старший лейтенант ГБ. С нехилым таким шрамом на пол-лица и чёрной повязкой на правом глазу. Вылитый пират. Предлагает присаживаться. Тянет паузу. Внимательно рассматривает его единственным зелёным глазом.
– Ну что, Андрей Андреич, так и будем из себя учителя изображать?
Внутри всё похолодело.
– Вы с кем-то меня путаете.
– Хватит дурака валять, гражданин Власов.
Он покачнулся. Всё. ВСЁ! Хотя…
– Я требую соответствующего моему званию отношения, товарищ старший лейтенант госбезопасности…
В Винницком лагере, где немцы содержали пленных высших офицеров, условия были гораздо лучше, чем в покинутом неделю назад фильтрационном лагере и здесь, в Ярославском централе. И в Винницкий лагерь, и из него в Берлин его возили в нормальном спальном вагоне. Всегда была в наличии кровать со свежими простынями. Хорошая еда. Чистая одежда. А тут. С ума сойти. Надо было сразу представиться. С генерал-лейтенантом небось так бы дерьмово не обращались.
– Да, я генерал-лейтенант Власов и требую соответствующего моему званию обращения. Меня впихнули в общую камеру. Мне не предоставили кровать и постельные принадлежности. Пища, которой здесь кормят, годна только для свиней. Я напишу Сталину! На каком основании меня вообще здесь держат? В конце концов я требую адвоката! – Андрей Андреича понесло. Мысли путались. Ожидание разоблачения. Разоблачение. Что будет? Разжалование? Расстрел? А может, покаюсь, и простят? Надо друзьям-товарищам весточку передать. Должны помочь. Или нет. Покаюсь и расскажу всё про этих друзей.
– Всё? По пунктам. Нет больше генерала Власова. А есть подследственный Власов. Подследственные сидят в общих камерах. Отдельного спального места здесь не предусмотрено. Постельные принадлежности выдаются осуждённым. Вот осудят – получите постельное бельё, если не расстреляют. Пища нормальная. Нам из того же котла в столовой накладывают. Сталину можете писать. Хотя вы уже о Сталине писали[246], не знаю, как после этого Верховный отнесётся к вашему творчеству. Основания я вам сейчас предъявлю. С адвокатом – перебьётесь. И ещё мой вам совет, Андрей Андреич. Это вы у немцев были военнопленным генералом, согласившимся им помогать, а здесь вы просто ПРЕДАТЕЛЬ! А у предателей нет званий! Так что не надейтесь, что вам здесь генеральские почести будут оказывать. Я внятно изъясняюсь? Надеюсь, больше не будет этого пафоса?