– Генерал, вы опять?
– Нет. Я просто хотел уточнить, что немецкой власти они врать-таки будут. А если серьёзно, то обрисуйте ситуацию любому командиру, ходившему в рейд по тылам противника, а Рига 22 января и была в глубоком тылу противника, и он согласится, что мои действия были единственно возможными в той ситуации.
– Но ведь на тот момент уже были воздушный мост и железнодорожная связь с фронтом. Какой же это тыл противника?
– С партизанами тоже существует связь по воздуху. От этого они не перестают быть в тылу противника. А железная дорога, во-первых, была загружена для доставки боеприпасов и топлива, а на обратном пути вывозила наших раненых, детей и истощённых узников концлагерей. Мне надо было жизни наших людей поменять на жизни предателей? Во-вторых, до 27-го числа, когда к городу подошли части 2-й танковой армии, существовала опасность нарушения железнодорожной связи. И, опять-таки, учитывая такую опасность, я должен был по максимуму использовать железную дорогу для восстановления и усиления боеспособности гарнизона Риги и для вывоза из города всех нуждающихся в медицинской помощи.
Прокурорский полковник опять молчит. Листает папку с моим делом, видимо.
– Даа… – тянет он. – Тут, – хлопает рукой по картонной папке, – всё несколько по-другому изложено. Ну что ж, пока мы будем разбираться, вам придётся у нас задержаться.
Конец второй книги.