дослужусь к концу войны. Кто ж знал, что всё так закончится? Хреновые новости пришли в начале марта 43-го. Русские разгромили 36-й корпус и прорвались к Ботническому заливу. Финны сдали Хельсинки и капитулировали перед русскими. Финские полки, что стояли у нас на флангах, в один день собрались и свалили с позиций. Даже нас не предупредили. Русские нас поначалу не трогали. Заняли потихоньку финские окопы, и всё. Потом, дня через три после ухода финнов, нас начали долбать русская авиация и артиллерия. Сначала в воздухе появлялся русский разведчик. Потом прилетали их штурмовики. Наши зенитки открывали огонь, но тут же по ним начинала бить русская артиллерия, корректируемая с авиаразведчика. Если мы начинали отвечать артогнём русским пушкам, то и по нашим батареям прилетало. Ну, а нашей авиации мы уже больше никогда и не видели. А приказа на отступление нам тогда не давали.
Два-три дня, и дивизия осталась без ПВО и артиллерии. Теперь русские начали нас безнаказанно бомбить. И хорошо, если обычными бомбами. Были у них такие бомбы, что даже снег от них горел. Ага. Напалм. И были бомбы объёмного взрыва. Не укрыться от них было даже в бункере. Хорошо, что, видимо, у русских таких бомб тогда было ещё немного, и нам не часто от них прилетало. За три дня выбомбили у нас все склады. Бблыпую часть техники пожгли. Хорошо, что лошади в дивизии были. Немного, но были. Когда продсклад сгорел, мы лошадей стали есть. И тут у нас в тылу опять финны объявились. Пришли от них парламентёры. Предложили сдаваться. Не, не финнам. Финны нас должны были сразу русским передать. Если не сдадимся, то назавтра назначен штурм. Причём совместный – русско-финский.
Парламентёров расстреляли. Наш комдив группенфюрер Кляйнхайстеркамп принял решение идти на прорыв. Ночью пошли в атаку на финские позиции. Пошли все, кроме раненых, их оставили, машин ведь у нас почти не осталось, не на чем их было вывезти. И это, похоже, были самые удачливые счастливчики из нас. Уже через день они были в русском госпитале. Это я много позже узнал. Им не пришлось пройти через то, что вывалилось на нашу долю.
Нас было чуть более шести тысяч. Ночная атака. Рукопашная схватка. Резня. Финнов мы смяли. Когда русские поняли, что мы пошли на прорыв и финны не справляются с нашей атакой, то они ударили прямо по финским позициям из своих «сталинских органов». Но мы прорвались. Командир дивизии погиб. Штабные тоже по большей части. Командование принял командир 12-го полка оберштурмбаннфюрер Шрайбер. Когда посчитались после прорыва, оказалось, что нас осталось всего две тысячи восемьсот человек. И на всех ещё осталось шесть бэтээров. И всё. Грузовики с боеприпасами и продовольствием остались на финских позициях.