37. Термин «крейсер» (от голландского «kruizer») появился еще в XVII в. и обозначал быстроходный корабль, приспособленный для дальних плаваний, действующий независимо от основных сил боевого флота. Исходный смысл глагола «kruizen» – крейсеровать, плавать по определенному маршруту, совершать длительные походы.
38. Ф.-В. Берхгольц пишет о посещении Рогервика (ныне г. Палдиски, Эстония), где Петр I планировал построить гавань для базирования военного флота.
39. История г. Рогервика драматична и служит ярким примером неукротимого упорства императора в реализации своих замыслов. Глубокий знаток петровской эпохи П. Н. Милюков писал: «За несколько лет до смерти Петр находит новое место: Рогервик, недалеко от Ревеля. Правда, шведы остановились перед страшными расходами и физическими препятствиями для укрепления этой бухты; но Петра такие пустяки не могут остановить. Снова люди десятками тысяч идут на новую работу: „все леса в Лифляндии и Эстляндии сведены” для деревянных ящиков, в которые погружают на морское дно камень, наломанный в соседних скалах. А неумолимые бури из года в год при Петре и Екатерине разносят всю людскую работу, так что наконец и этот проект, „стоивший невероятных сумм”, приходится бросить»[69].
40. Ф.-В. Берхгольц рассказывает о церемонии коронования Екатерины в Успенском соборе Кремля.
41. Речь идет о церемонии переноса мощей ев. Александра Невского из Рождественского монастыря г. Владимира в петербургскую Александро-Невскую лавру.
42. Дубки – один из загородных дворцов Петра I возле нынешнего г. Сестрорецка.
43. А. С. Пушкин писал в «Истории Петра»: «В сие время камергер Моне де ла Кроа и сестра его Балк были казнены. Моне потерял голову; сестра его высечена кнутом. Два ее сына – камергер и паж – разжалованы в солдаты. Другие оштрафованы.
Императрица, бывшая в тайной связи с Монсом, не смела за него просить, она просила за его сестру. Петр был неумолим <…>
Оправдалась ли Екатерина в глазах грозного супруга? по крайней мере ревность и подозрения терзали его. Он повез ее около эшафота, на котором торчала голова несчастного. Он перестал с нею говорить, доступ к нему был ей запрещен. Один только раз, по просьбе любимой его дочери Елизаветы, Петр согласился отобедать с той, которая в течение 20 лет была неразлучной его подругою».[70]
44. Рассказ Ф.-В. Берхгольца о вступлении на престол Екатерины I свидетельствует, как опасно доверять мемуарам без тщательной проверки. Берхгольц не мог не знать, что нарисованная им благостная картина не имеет ничего общего с реальными событиями. На самом деле в это роковое утро произошло столкновение двух группировок во властных верхах – сторонников Екатерины и сторонников царевича Петра Алексеевича, сына убитого царевича Алексея Петровича. Спор решили Преображенский и Семеновский гвардейские полки, которые привели под окна дворца А. Д. Меншиков и генерал И. И. Бутурлин. Под барабанный бой они провозгласили Екатерину императрицей и тем решили спор «сильных персон». Это было первое активное вмешательство гвардии в династические проблемы.