* * *
Сожаление — не то слово, которое обычно ассоциируется с вами, но у вас все-таки должно было быть некоторое сожаление о том, как повернулась ваша жизнь.
Ну что ж, если вы позволите мне показать различие между сожалением и раскаянием, то на этот вопрос несложно ответить. Я не сожалею ни об одной минуте, прожитой ради удовольствия. Я отдавал себя целиком всему, что делал, как и следует поступать, когда отдаешь себя целиком. Не было такого удовольствия, которого я не испытал. Я бросил жемчужину своей души в чашу с вином. Я не сожалею о том, что отказался принять моральные нормы своего века, поскольку считаю, что для культурного человека в высшей степени аморально принимать нормы своего времени. Моей большой ошибкой было то, что я слишком долго питал свое тело обильными яствами чувственности, лишая душу простой пищи, которая ей была нужна. Я писал о боли и несчастьях, о скорби и отчаянии так, как будто это были всего лишь ощущения. Я забыл, что страдание — это страшный огонь, который разрушает, но также и очищает. Об этом знали еще древние греки. Об этом знал и я, а мой позор заставил меня узнать это по-новому. Ужасный урок, но могу честно сказать, что не сожалею о нем. Большинство людей умирают от пошлого здравого смысла и вдруг обнаруживают, когда уже поздно, что единственное, о чем ты никогда не сожалеешь, — это твои ошибки.
* * *
Кажется, именно об этом вы писали Бози из тюрьмы, когда говорили, что отвергать собственный опыт — значит остановить свое развитие, а отрицать собственный опыт — значит вложить ложь в уста своей жизни. Тем не менее это довольно эгоцентричное восприятие.
Это восприятие художника, чья основная цель в жизни — самореализация. Иногда мне приходило в голову, что жизнь художника представляет собой долгое великолепное самоубийство. Теперь я уверен в этом, и мне не жаль, что это именно так. Мое раскаяние, если вы поверите в его подлинность после всего, что я сказал, касалось страданий и боли, которые я причинил окружающим. Не мужчинам по вызову, которые и без того вели порочную жизнь и могли прекрасно позаботиться о себе, не Бози, который спокойно пережил мой приговор и тюремное заключение, отделавшись парой бессонных ночей и тому подобными страданиями, которые легко излечивались его денежным содержанием в 400 фунтов в год. Нет, я говорю о невинно пострадавших в этой трагедии: моей жене, моих детях и моей матери, чьи судьбы невольно переплелись с моей. Возможно, вы удивитесь, но я действительно любил жену, просто мне до смерти наскучила семейная жизнь, поэтому я годами пренебрегал этими узами. У нее было немало привлекательных черт в характере, и она вела себя преданно по отношению ко мне, даже если никогда по-настоящему не понимала меня. Но своим позором я разбил ее сердце, так же как разбил сердце матери, и, хотя сердца для того и созданы, чтобы их разбивать, я буду вечно стыдиться того, что сделал с ними.