— Заболела? — тихо спросила она с надеждой. — И брежу?
— Конечно, бредишь.
И уже давно, но об этом я говорить не стала.
— И это все не по-настоящему?
— Что?
— Все. Учитель этот… жены… боже, — она опять сжала голову.
— Боюсь, — я сглотнула. — Это как раз по-настоящему.
Салли испуганно пискнула.
— Тихо. А теперь послушай. Он тебя зачаровал. Ты это понимаешь?
Она робко кивнула.
— Сейчас чары спали. Но если вдруг кто-то это поймет, что будет?
— Меня накажут, — это было сказано шепотом, и Салли побледнела. — Я не хочу, чтобы… чтобы он… мамочки…
— Успокойся, — рявкнула я, холодея. Если эта дурочка себя выдаст, то выдаст и меня. А значит, у Змееныша возникнут вопросы. И чую, задавать их мне будут не в милой удобной комнате. — Мы выберемся. Ясно? Ты и я.
Она кивнула.
— Но для этого нужно сделать так, чтобы никто ничего не понял.
— Не поймут, — щека у нее дернулась.
— Думаешь?
— Знаю, — она потерла виски. — Все, как в тумане. Когда… раньше… я помню. То есть, почти все помню, но тогда, там, все как в тумане. Только и видишь, что его. И думаешь, что он сказал, на кого посмотрел и будет ли любить тебя. То есть, меня.
Понятно. Любовь мозгов не добавляет. Зато теперь ясно, почему мой флакон не отобрали. Похоже, Молли и вправду о нем попросту забыла. А Змееныш не спросил.
Как спросить, когда не знаешь, о чем спрашивать.
Девицы же, меня раздевавшие, не обратили на этакую безделицу внимания. Какой флакон, когда речь о большой любви.
Меж тем слезы унялись, сменившись сопением, а то стало все более сосредоточенным.
— Я… у меня жених был! — воскликнула Салли.
— Хорошо.
— А что с ним?
— Мне-то откуда знать? Выберешься, проверишь.
— Наверное, не важно… он ведь… никто не поверит, что я не сама… никто…
— Надо сделать так, чтобы поверили. А для этого дыши глубже. Ты помнишь, что должна была делать, когда я очнусь?
Кивок.
— Что? — этак я до утра её допрашивать буду.
— Позвать старшую жену… твою ж… — она выразилась витиевато и от души. И тут же устыдилась. — Извини.
— Ничего. Что ж, тогда возьми и приведи себя в порядок. Старшую — это которая сиу?
— Д-да… — она содрогнулась. — Она… я её боюсь!
— Хочешь жениха увидеть?
Салли кивнула.
— Тогда делай, что говорят. Потом что?
— Помочь собраться. И проводить к… к… — она побледнела.
— К учителю?
Я мысленно пожелала этому уроду сдохнуть в мучениях. Салли же опять кивнула.
— Зачем?
— За напутственным словом. Он… он всем говорит, что нужно сделать.
— И тебе?
Снова кивок.
— И что ты делала?
— Я… я… — она побледнела сильнее прежнего. — Я им… их… мне давали… один раз нужно было подлить что-то в бокал.