— Что?
— Н-не знаю… они дали. Перстень. Он поворачивается и оттуда порошок.
— И кому, тоже не знаешь?
Она помотала головой.
— Чужак какой-то. Не отсюда. Он на всех еще смотрел так, сверху вниз, как будто мы… мы дерьмо. И я еще подумала, что хорошо будет, если он умрет. Он ведь не умер?!
— Конечно, нет, — бодро соврала я. Ну или почти соврала. Может, действительно не умер, может, только собирается. — Колечко тебе сиу дала?
— Да. Она все делает.
Салли поднялась.
— Ты… ты не скажешь им? — спросила она и в глазах появилось что-то такое.
— Не скажу. Кого из девочек ты знаешь? Знала. Раньше. До того, как тут оказалась?
Салли задумалась.
— Мередит. Патрисию. Пруденс. Пруденс стервой была, но теперь… — на глаза опять навернулись слезы.
— Так, — я сжала её руку.
— Хоть стерва, а все равно не заслужила, чтобы вот так…
— Как?
— Ее учитель избрал не так давно. Она понесла. А потом… потом… она скинула дитя. И умерла.
Мда, что-то совсем нехорошая перспектива вырисовывается.
И что делать?
Дело в крови, так… но хватит ли крови на всех? И… и кажется, я знаю, кому задать вопрос. Только, надеюсь, что сработает. Если нет, будет нехорошо.
Очень нехорошо.
Глава 26. Про пользу терпения и особенности родословной
Сиу поселили в полуподвальных покоях. Не знаю, что тут прежде было, но явно не жилые комнаты. Узкие окошки под потолком почти не пропускали света, да и круглые фонари скорее плодили тени, чем разгоняли тьму.
Стены темные, облупленные. Ни тебе обоев, ни шпалер. На полу — медвежья шкура. Вместо кровати — снова шкуры, сваленные грудой. И единственное, что бросалось в глаза — длинный стол, вытянувшийся вдоль дальней стены. Над столом поднимались полки, сплошь заставленные всякою всячиной. Тут и банки круглые, квадратные, высокие и широкие, приземистые и вытянутые, выдутые причудливо. Травы. Кости. Какие-то камни. Корзинки и корзиночки, даже шляпная коробка.
Сиу сидела на шкурах, скрестив ноги и слегка покачиваясь. Алое платье её было брошено на пол, там же обнаружился и чепец, и ворох юбок, такой неестественно белый в этой темноте.
— Оставь нас, — сказала сиу и выдавила. — Сестра.
Салли упрашивать не пришлось, она мышью выскользнула за дверь. А на меня уставились яркие зеленые глаза.
— Подойди, — это был приказ.
А я что? Я подошла.
И главное, дальше-то как? Платок, измазанный кровью, у меня был. И…
— Ты ранена? — ноздри сиу дрогнули. — Или у тебя женские дни начались?
— Поцарапалась, — сказала я, стараясь глядеть исключительно под ноги. — А кровь все идет.
Царапалась я старательно, чтобы не затянулась царапина за пару минут.