У дома стоял огромный механомобиль угольно-черного цвета. Длинный нос, сияющие хромом патрубки, что вились змеями, пара труб.
Широкие колеса.
И обтянутые бархатом кресла, установленные в ряд.
— Отец как-то озаботился транспортом, — сказал Странник, словно извиняясь за это чудовище, что пыхало паром и грохотало. — На големах не всегда удобно, а лошади здесь не выживают.
Он набросил пропитанный алхимическим составом халат.
— Прошу, присаживайтесь.
Чарльз не заставил себя уговаривать.
Пахло внутри деревом, огнем и алхимией. Эдди забирался осторожно, явно опасаясь разломать что-либо, но внутри оказалось довольно просторно.
Странник нацепил очки.
— Поехали, — сказал он, трогаясь с места.
Мобиль взревел, пыхнул огнем и паром. Чарльз ощутил, как заклубились, завихрились силовые потоки, расползаясь по жилам рун.
Интересная штука.
— Чертежи сохранились? — поинтересовался он, вцепившись в цилиндр обеими руками.
— Что? А… да, где-то есть… отец думал, что заинтересует многих, но здесь и ездить особо некуда… то есть, те, кто могут позволить себе такой мобиль, предпочитают големов, а прочим он не по карману.
Мобиль катил мягко.
Улицы сменялись улицами. И тревога росла.
А если они опоздали? Если случилось что-то… что-то непоправимое. С Милисентой. Чарльз себе в жизни не простит.
— Обсядь, — сказал Эдди, вытащив из нагрудного кармана знакомую косточку, которую он вертел в руках. — Все нормально.
— Откуда ты знаешь?
— Башня ведь цела, — он пожал плечами. — Поверь, если б этот урод решил тронуть Милли, мы бы услышали.
Помолчал и добавил.
— Весь город услышал бы.
Это… не успокаивало. Совершенно.
Меж тем узкая кривая улица вдруг выпрямилась и раскинулась, потеснив прижавшиеся к ней дома. Да и те преобразились, сделавшись чище да аккуратнее. Вот и вовсе появилась в них некая претензия на архитектурный стиль.
Портики.
Пилоны. Колонны. Что там еще положено? На этих улочках и дымом пахло меньше, или Чарльз уже привыкать начал? Главное, света здесь хватало.
Сияли окна домов. Светились фонари на железных столбах. И свет их падал на мостовую. А впереди показались башни.
— Верхний город, — крикнул Странник, ворочая рычагами. И механомобиль замедлил ход. Подумалось, что игрушка-то довольно заметная, и многие знали, кому она принадлежала.
А еще, что Странник не мог этого не понимать.
И выбрал…
Почему?
— Его еще Белым называют. Когда начинали строить, то оказалось, что местный камень добывать непросто. Здешние горы не любили ни магии, ни взрывчатки, вот и пришлось возить. А поблизости из каменоломен только силезский песчаник. Он белый.