Подобное лицо — идеальный заслон, если надо скрыть такую вот душу, до краев полную жажды крова и грязи.
И страх меня взял. Может быть, в наше неестественное время, когда с неба идут ядовитые дожди, а земля рождает ядовитые плоды, может быть, нынче и разорвалась она, связь между лицом человека и его духовным миром, и глаза уже больше не зеркало души, а нечто вроде печных заслонок, но очень маленьких и цветных, назначение которых — надежно скрыть все, что там, в душе, девается?
И вот человек с таким лицом и такими глазами сидел теперь перед Костоевым.
В других кабинетах допрашивали его жену и брата: дома у него шел обыск.
Костоев задавал вопросы самые простые и, если посмотреть со стороны, вовсе безопасные. — кстати, в том-то и дело, что следственные ловушки, которые расставляет мастер, опасны для одного-единственного человека на свете — самого преступника, для всех же остальных безопасны; проследите борьбу Порфирия Петровича с Раскольниковым, вслушайтесь в вопросы, которые задает следователь — каждый из них являет собой ловушку. Тот же вопрос о малярах, что работали в верхней квартире, — невиновного он ни в малейшей степени не взволновал бы, а Раскольников мечется, стараясь сообразить, мог ли он видеть маляров, когда приходил к старухе? Следователь не имеет права на ложь. Дурацкое вранье следователей-непрофессионалов (к примеру, на месте преступления, мол, нашли твои отпечатки пальцев, или соседи видели, как ты входил и выходил) — это ловушка не для подследственного, а для самого правосудия: человек может «признаться» от страха, от отчаяния, а может и просто тут же на месте умереть от инфаркта.
— Приходилось ли вам, — спросил Костоев между прочим, — ездить в поселок Гнездово?
— Ездил, — ответил Стороженко. — Не помню когда, но ездил через Красный Бор.
Ни слова больше, а какое напряжение тотчас же возникло! Стороженко уже не улыбался, это следователь усмехнулся про себя: противник, почуяв опасность (Раславльское шоссе!), сообщил, что ехал в поселок другой дорогой, хотя его об этом не спрашивали. Понимает, конечно, что зря поспешил с Красным Бором. И разом заметался. Но все еще никак не может сообразить, где «засветился» и в чем, но ощущение, что следователь уже знает многое, может быть, главное, — конечно, растет.
Это-то Костоеву и нужно.
— Вот вы не прошли проверку на группу крови, — заметил он. — А хотите, я вам скажу, какая у вас группа?
— Скажите.
— Четвертая.
И вызвал к себе в кабинет лаборантку.
Конечно, был тут некий риск, но следователь действительно был уже уверен. Группа оказалась четвертой.