А смелость от нее требовалась немалая: в Ростове, говорят, только воробьи не чирикали о том, что Кумский человек страшный — это удивительно, как все его боятся, и, что бы он ни откалывал, все ему сходит с рук. И вот теперь оказалось, что он замешан в деле о взятке, открывшемся в связи с самоубийством заключенного. Замешан? В Ростове были убеждены: не «замешан», а главная его пружина. Потому что более наглого взяточника на свете не бывало, и этот волк все равно из любой ловушки уйдет. Ведь было уже однажды: против него возбудили разом два уголовных дела, а кончилось тем, что из старших следователей горпрокуратуры он стал заместителем прокурора города (зампрокурора такого города, как Ростов-на-Дону, — пост немалый). Уже тогда кто-то явно показал: Кумского мы вам не отдадим.
Вот каким делом предстояло заняться Костоеву.
Личное дело Кумского было ангельски чистым. Кончил юридический институт, работал следователем в сельском районе, потом перешел в райпрокуратуру Ростова. Но Костоев запросил архив и узнал, что карьера была куда сложнее: да, сразу после института Кумский работал следователем прокуратуры Полтавского сельского района. В этом сельском районе к нему, двадцатитрехлетнему парню, нередко попадали на допрос темные, робкие женщины, и он пользовался их извечным страхом, вынимал, например, из своего следственного портфеля фотоувеличитель, выдавал за какую-то страшную «электрическую машину», направлял на допрашиваемую, и та, бледнея, либо падала в обморок, либо подписывала все, что от нее требовали (бывало, что ее в шоковом состоянии увозили в больницу). За эти и другие дела Кумский был из прокуратуры уволен. (Заглянул Костоев и в более ранние времена. Это уже почти детство? Да, почти детство, Кумскому пятнадцать, он живет на территории, занятой немцами, — и никто, разумеется, не станет его корить, что он вместе с сотнями тысяч других несчастных оказался на земле, занятой врагом, или за то, что вынужден был устроиться на какую-то работу, — не о том речь. Работая на немецкой бирже, юный Кумский разносил повестки тем, кого должны были угнать в Германию, и по свидетельству очевидца, «с нескрываемым удовольствием рассказывал: когда он приходит к людям с повестками, то его очень боятся, и ему это приятно». Вот такой рос редкий мальчик.)
Затем районная прокуратура Ростова, из которой он вдруг ушел в адвокатуру — почему? Личное дело на это ответа не дает, равно как и не объясняет, каким образом новоявленный адвокат оказался в Сухуми следователем. Зато многое объяснил следующий эпизод. В прокуратуру Грузии пришло частное определение, вынесенное Президиумом Верховного суда РСФСР, где говорилось о беззакониях Кумского, совершенных им во время работы в Ростове (так вот почему он ушел тогда в адвокатуру, а потом уехал из Ростова, — спрятался таким образом от ответственности — или, может быть, его спрятали?). Прокурор Грузии вызвал его и сказал, что увольняет его.