Чаще всего нас спрашивают — как мы пишем вдвоем? Очень просто — собираемся вместе и пишем. Писать вдвоем, это, как ходить. Чтобы нормально ходить нужны две ноги. Две ноги — это не одна плюс вторая нога, а две вместе — они ходят. Но в этот раз, из-за планетарного карантина, мы собраться не могли, и решили, раз такое дело, попробовать написать что-нибудь по отдельности — вместе, через главу. Впрочем, сами смотрите, что получилось.
Белобров — Попов
/Бессмысленные действия приводят /
/к непредсказуемым результатам./
/Философ Маналов/
Последнее, что увидел философ Маналов перед тем, как открыл глаза, была какая-то жопа в шпагате.
«Хм!» — он приподнял голову и оглядел стол, за которым спал.
Было утро. За приоткрытым на щеколду окном щебетали птички, как бы являя собой вокальную составляющую инструментальному шуму в голове философа. Тонкий лучик солнца пробивался сквозь щелку между шторами, и пронзал, как мечом джидая, лежавшую на боку бутылку Абсолюта, пригвождая ее к поверхности стола со всей ее внутренней пустотой.
«Это я один уговорил? — удивился Маналов. — Ну я и Бахус!» — он взял бутылку и потряс ею перед собой. На донышке плескалось грамм двадцать–тридцать. Философ перевернул бутылку и вылил остаток в рот. Взял с тарелки надкушенный огурец.
Гудеть в голове хотя и не перестало совсем, но стало потише. Маналов хрустнул огурцом.
— Я существую, — задвигал он челюстями.
От его лба отклеилась бумажка, съехала по носу, перевернулась, и упала на скатерть, частично прикрыв собою жирное пятно.
Маналов взял бумажку и прочитал на ней написанное его почерком:
«Всё зависит от конкретики. Конкретика определяет неопределенные вещи».
Философ задумался над записанным. На его лице отчетливо читалась работа мысли — на лбу нарисовалась вертикальная складка, глаза застыли, обращенные как бы в бездну бесконечности, губы сжались и немного побелели. Одна только борода никак не отреагировала. Впрочем, борода как таковая сама по себе является атрибутом мыслителей.
В комнату вошла жена с подносом подмышкой.
— Проснулся?.. — Она поставила поднос на стол, и стала составлять на него грязную посуду. — Ну, как спалось?..
— Снилась какая-то жопа в шпагате, — Маналов зевнул. — Мне кажется, что это был сон разума.
— Твоего что ли? — жена постучала по его голове пустой чашкой. — Эх, ты! Так напиться в собственный день рождения! А еще серьезный человек!
— Смею спросить, — Маналов показал на бутылку, — а не ты ли подарила мне вчера эту бутылку Абсолюта?
— Я тебе ее, как философу, дарила, думала, у тебя хватит ума не пить все сразу.
