Обо всем этом я узнал от защитника Исмаилова – уважаемого в сообществе ветерана адвокатуры Владимира Фомичева. Он позвонил мне в перерыве процесса. А объявить этот перерыв попросил поддерживавший обвинение первый заместитель Прокурора СССР Николай Баженов. Фомичев, вооружив меня этими сведениями, так объяснил свой звонок. Баженов зазвал его в комнату прокуроров – государственных обвинителей и предложил ультимативную сделку: если Исмаилов вернется к своим показаниям на предварительном следствии, он, Баженов, не станет просить суд с учетом раскаяния подсудимого приговаривать его к расстрелу; в противном случае будет настаивать на смертной казни.
– Вы длительное время работали в Институте Прокуратуры СССР, возможно, знаете Баженова, что это за человек, как считаете, можно ли ему доверять? – завершил свое повествование Фомичев.
Я сразу понял, в каком волнении пребывает коллега. Вторая половина 1987 г. – разгар «узбекского дела». Никаким откатом даже не пахнет. В январе этого года расстрелян министр хлопкоочистительной промышленности Узбекской ССР Усманов. Несколько месяцев назад приговорен к смертной казни директор Михайловской «ватной» фабрики Кушнаренко за неоднократное получение взяток «всего» на 22 тыс. руб.
Есть и дополнительный квалифицирующий признак: в отличие от Кушнаренко Исмаилов – должностное лицо, занимающее особо ответственное положение. А в том, что суд по трем эпизодам постановит обвинительный приговор на основе показаний взяткодателей, расценив отрицание подсудимым своей вины как попытку уйти от ответственности, сомневаться не приходилось.
Высказываю свое мнение: угрозу расстрельного приговора рассматриваю как реальную. Десятикратное увеличение размера взяток, с одной стороны, ее повышает, с другой стороны, при признании вины появляется смягчающее обстоятельство, которое суд обычно учитывает. С Баженовым не знаком, но за сволочь его в прокуратуре вроде не считали. В общем, вам, Владимир Андреевич, не позавидуешь. Не буду брать на себя ответственность, но склоняюсь к тому, что обещание выполнит. Вы оба фронтовики – совесть не даст обмануть собрата по оружию.
Вечером звоню на квартиру Фомичева. Поднимает трубку жена – тоже известный адвокат: Володя не может подойти – сердечный приступ, вызвала скорую помощь. Доносится мужской голос: «Скажи, что 13 лет».
Выяснилось: Исмаилов вернулся к прежним показаниям; Баженов просил дать 15 лет; суд назначил 13; Фомичев заработал инфаркт и слег в больницу.
У английских адвокатов есть афоризм: «Защищая, адвокат, помни: повесят не тебя». Не следует обвинять британских коллег в бессердечии и цинизме – афоризмы, как правило, односторонни и гротескны. Мысль ясна: адвокат – не подельник, он профессиональный защитник и должен подавлять эмоции, действовать с холодной головой. Но как не переживать, когда от твоего совета зависят судьба человека, его свобода и даже жизнь. Сердце рвется. Хорошо все же, что в России отменена смертная казнь.